Лев Белоусов - Любовь диктаторов. Муссолини. Гитлер. Франко

1 декабря он переехал в Милан и принял руководство газетой, поставив лишь одно условие — назначение в «Аванти!» Балабановой. Она заняла должность его заместителя и до лета 1913 года фактически была соредактором газеты. По вечерам Муссолини нередко провожал Анжелику до дома, терпеливо выслушивая, как и в швейцарские времена, ее наставления и советы. Вряд ли это приходилось ему по вкусу, но такая советчица была необходима: хорошо разбираясь в марксизме, она шлифовала его статьи, помогая тем самым сохранить облик социалиста. Когда же Муссолини понял, что можно обойтись и без этого, он отказался от ее помощи. Чисто дружеские (уже не интимные) отношения сохранялись между ними вплоть до предательства Муссолини, которое Балабанова очень тяжело переживала.

Мало сказать, что новый главный редактор знал ремесло репортера. Он любил газету и был виртуозом техники журналистского дела. Броские заголовки, животрепещущие темы, простой, доступный пониманию, но нередко переходящий грань приличия язык, а главное — свежие радикальные идеи, появившиеся взамен реформистским, — все это привлекало читателей «Аванти!» и способствовало росту популярности самого Муссолини. Через полтора года тираж газеты ошеломляюще возрос с 20 до 100 тысяч экземпляров, она стала одной из самых читаемых в Италии.

Как главный редактор Муссолини получал 500 лир в месяц. По тем временам это была вполне приличная сумма, позволявшая снимать квартиру, содержать семью, вести полубуржуазный образ жизни и тратить остававшееся от работы время на развлечения в обществе милых дам. Муссолини не бросил донжуанские привычки, но в известной мере остепенился: он уже не посещал бордели и вполне довольствовался более или менее постоянными связями. В первые годы в Милане их было три: с Идой Дальсер, Маргеритой Сарфатти и Ледой Рафанелли. Вероятно, случались и другие увлечения, о которых не осталось каких-либо внятных упоминаний. На эту мысль наводят документы миланской полиции. В досье Муссолини, который считался «опасным для общества элементом», его первой характерной чертой было названо сладострастие. Осведомители регулярно доносили о многочисленных романтических похождениях молодого революционера, перечисляя иногда лишь адреса квартир, в которых он задерживался.

Ида Дальсер, стремясь быть поближе к «любимому Бену», уехала из Трентино и открыла в Милане на улице Фосколо салон красоты. Она все еще была желанна для Муссолини, который частенько ее навещал и даже обещал на ней жениться. Он понимал, что, если об этой затянувшейся связи станет известно Ракеле, скандала не миновать. Но Муссолини не любил в таких делах действовать на опережение. Ему становилось тошно от одной только мысли, что рано или поздно придется объясняться с обеими женщинами. И он не спешил, уповая на фортуну и оставляя событиям возможность развиваться своим чередом.

Маргерита Сарфатти, 29-летняя дочь профессора-социалиста, жена богатого ломбардского адвоката, нанятого Муссолини для консультаций по уклонению от налогов, начала сотрудничать в «Аванти!» в качестве художественного критика. Миловидная, темнобровая, с густыми, немного курчавыми волосами, уложенными в короткую прическу, она сразу привлекла внимание главного редактора, влюбилась в него и быстро стала любовницей. Совместная работа позволяла им подолгу задерживаться в редакции и чередовать занятия сексом с подготовкой материалов для публикаций. Эти мимолетные, лишенные романтизма контакты положили начало многолетней сексуальной привязанности, постепенно перешедшей в привычку и некое подобие дружбы. Маргерита была хорошо образованна и начитанна, отличалась изысканным вкусом и спокойными манерами. Иногда они вместе бывали в театре, посещали литературные салоны и выставки живописи. Для Муссолини эти «выходы в свет» имели особую значимость, поскольку, несмотря на упорное желание, он не был принят в известном миланском салоне Турати-Кулешовой, где собирались представители итальянской богемы, видные политики, интеллектуалы. Салон не был ни кастовым, ни элитарным, его демократическая атмосфера притягивала многих, но Муссолини пока еще оставался для его посетителей парвеню, «поэтиком, прочитавшим Ницше». Это был удар по тщеславию провинциального карьериста, который пыталась смягчить Маргерита Сарфатти. Впоследствии, как уже упоминалось, именно она стала первым официальным биографом дуче.

Леда Рафанелли была женщиной необычной. Родившись в Александрии в семье итальянского торговца, она выросла на Востоке, прониклась его духом, приняла ислам, а позже стала анархисткой. Она была хорошо образованна и чужда условностей. В Европе Леда не расставалась с арабским платьем, привычкой к многочисленным украшениям, восточным сладостям и ароматам. Женщина безусловно одаренная, волевая и сильная, наделенная живым умом и феноменальной памятью, Рафанелли вступила в ИСП, сотрудничала во многих газетах, писала бульварные романы. Их пути с Муссолини пересеклись на почве революционной деятельности. Они познакомились в тот момент, когда Муссолини временно оказался без надзора Иды Дальсер, уехавшей в Париж для открытия салона красоты.