Николай Водовозов - Миклуха-Маклай

Миклуха-Маклай удивлялся жестокости, с которой наказывали неугодных султану лиц. В государственных тюрьмах томились несчастные, головы которых были продеты в железные ошейники, заставлявшие их все время оставаться в стоячем положении. Многие тюрьмы представляли собой вонючие клоаки, где забитые арестанты умирали голодной смертью. Наказания были ужасны: людям сжимали кулаки так, чтобы ногти впивались в живое мясо, предварительно разрезанное ножом; нарастающая свежая кожа сращивала пальцы с ладонью и делала людей навсегда калеками.

Миклуха-Маклай видел, что деятельность европейцев в Марокко была направлена не на то, чтобы внести культуру и цивилизацию в эту прекрасную страну, а только на порабощение туземцев, на их зверскую эксплоатацию в целях обогащения их завоевателей.

Наблюдая действия «цивилизаторов», Миклуха-Маклай много размышлял о судьбе народов колоний, задыхавшихся под железной пятой европейского империализма. И уже тогда созревали в нем идеи, осуществлению которых он отдал потом всю свою жизнь.

В 1868 году Миклуха-Маклай отправился для продолжения работы по сравнительной анатомии в Сицилию. Он поехал вместе с доктором Дорном, который был горячим пропагандистом идеи о необходимости устройства морских зоологических станций, где ученые могли бы наблюдать животных не в музейной или лабораторной обстановке, а в условиях окружающей их естественной среды.

Миклуха-Маклай горячо поддерживал эту мысль Дорна, не раз высказывая убеждение, что первым условием научно-исследовательской работы должно быть непосредственное ознакомление с материалом на месте и что только в результате накопления большого числа строго проверенных фактов можно делать окончательные выводы, не торопясь с преждевременными обобщениями и смелыми гипотезами.

Работа Миклухи-Маклая и доктора Дорна в Сицилии была очень плодотворна. Через несколько лет их мечта осуществилась: там была основана первая в мире морская зоологическая станция.

В 1869 году Миклуха-Маклай предпринял новое путешествие. На этот раз он отправился на восток, в бассейн Красного моря. Целью второго путешествия были проверка и пополнение некоторых данных, полученных им при зоологических изысканиях на Канарских островах.

Это путешествие требовало большой выдержки, бесстрашия, железной выносливости и огромной инициативы. Миклуха-Маклай показал, что он обладает всеми этими качествами в полной мере.

Красное, или Чермное, море, отделяющее Аравию от Абиссинии и Египта, тянется узкой полосой на протяжении 2200 километров от Суэцкого канала до пролива, который носит название Баб-эль-Мандебского, что в переводе означает «Ворота умирающих». Европейцев, путешествующих в летние месяцы по Красному морю, прежде всего пугает жара. Она томительна в штиль и нестерпима, когда дует ветер из пустыни. Между различными гипотезами, которые были предложены для объяснения происхождения названия «Красного» моря, наиболее правдоподобна та, которая придает ему смысл «жаркого». Багровое небо, отражающееся в море, ослепительный блеск господствующих над ним гор и скал, раскаленный воздух — таковы будто бы причины, заставившие назвать это море «жарким», «красным».

Около трети бассейна Красного моря занято низменными островами, созданными трудом кораллов. Вдоль аравийского берега коралловые мели образуют почти сплошную цепь от Ходейдской бухты до входа в Акабский залив. На африканском берегу шеб — бахрома из коралловых рифов — не образует такой непрерывной линии, зато в некоторых местах она дальше выдвинута в открытое море. Против города Массауа коралловые банки занимают боле половины моря. Плавание очень опасно среди шеба — этого бесконечного лабиринта проливов и морских улиц. Арабские суда, следующие вдоль побережья, ночью должны бросать якорь: при всей своей опытности и осторожности лучшие кормчие могут сбиться с пути, так как рифы из года в год меняют свое местоположение.

Не на многих морях имеется возможность наблюдать зрелище, подобное тому, которое представляется путешественнику, созерцающему с корабля дно Красного моря.

Сквозь прозрачную, как хрусталь, воду, на глубине двадцати и более метров видны подводные «луга» зоофитов с миллиардами ветвей, почек и цветов. Этот бесконечный мир разнообразнейших форм сияет чудным блеском бриллиантов, рубинов и сапфиров.

Миклуха-Маклай отправился исследовать причудливы берега Красного моря один. Скудные средства, которыми он располагал, не позволяли ему нанять служителя или переводчика. Научную работу приходилось вести под тропическим солнцем, при постоянной температуре более 35° по Цельсию. Микроскоп и термометр он прятал в холщевый мешок, опасаясь возбудить подозрение у фанатичны туземцев незнакомыми для них инструментами. Страдая лихорадкой, скорбутом, подчас голодая, он упорно шел вперед. Чтобы сблизиться с туземцами и снискать их доверие, он изучил арабский язык, обрил голову, стал носить аравийский бурнус, научился подражать религиозны обрядам мусульман и даже выкрасил себе лицо коричневой краской. Миклуха-Маклай не имел ничего общего со «знатными» путешественниками, выглядывающими из окон комфортабельных кают парохода. Он окунулся в самую гущу жизни и личным опытом проверял сделанные им наблюдения.