Петр Люкимсон - Моисей

Именно в тот год праотец еврейского народа Иаков вместе со своими шестьюдесятью семью домочадцами пришел из Ханаана в Египет, где его с нетерпением ждал сын Иосиф, волею судьбы ставший наместником фараона — вторым лицом в самом могущественном государстве Древнего мира. Сам фараон пожелал встретиться с родственниками своего премьер-министра и, когда те предстали перед ним, повелел поселить их «в лучшем месте земли Египетской».

Так евреи оказались в располагавшейся в дельте Нила области Гесем (Гошем, Гошен). Потомство Иакова быстро освоило обильные пастбища этой египетской провинции и, построив дома, перешло от привычного еврейским пастухам кочевого к оседлому образу жизни. Сытое, благополучное существование на протяжении нескольких поколений обусловило необычайно высокие темпы рождаемости в еврейских семьях, и вскоре они стали составлять весьма заметную часть населения Гесема.

«И умер Иосиф, и его братья, и все то поколение. А сыны Израиля плодились и размножались, и стали очень многочисленны и сильны, и наполнилась ими страна» (Исх. 1:6—7) — так сообщает Пятикнижие об этом периоде безоблачного существования еврейского народа в земле Египта.

Но уже в следующем предложении тональность повествования резко меняется:

«И восстал новый царь над Египтом, который не знал Иосифа. И сказал он народу своему: "Вот народ сынов Израиля многочисленнее и сильнее нас. Давайте перехитрим его, а не то умножится он, и случись война, присоединится и он к неприятелям нашим, и будет воевать против нас, и уйдет из страны"» (Исх. 1:8—10).

Мидраши утверждают, что дело было не столько в том, что евреев в Египте стало слишком много, сколько в той огромной роли, которую они начали играть в жизни страны. С одной стороны, они держались обособленно от египтян, продолжая носить национальную одежду и упорно отказываясь, в подражание египтянам, брить бороды и волосы. С другой стороны, они занимали важные посты в государстве, были писцами, врачами, музыкантами, живописцами, так что у рядового египетского обывателя невольно возникало ощущение, что евреи заполонили страну.

И все же решающим событием, заставившим фараона резко изменить политику по отношению к пришельцам из Ханаана, стала, согласно еврейским сказаниям, очередная война египтян с то и дело совершавшими на них набеги азиатскими племенами. Обычно в случае войны, будучи верными гражданами страны, евреи выставляли в египетскую армию свои отряды. Однако египтяне предпочитали держать их в тылу, видимо, считая, что еврейские войска (за исключением отрядов колена Ефремова, о которых будет сказано особо) не слишком боеспособны. Но на этот раз против Египта выступила объединенная армия сразу нескольких азиатских народов; врагов было так много, что египтяне были обращены в бегство. Уже считавшие себя победителями захватчики бросились в погоню и... оказались лицом к лицу с еврейскими ополченцами, не поддавшимися панике и сохранившими боевой порядок. Вступив в жестокий бой с охваченными азартом преследования азиатами, евреи очень скоро переломили ход сражения в свою пользу, обратили врагов в бегство и преследовали их затем до самой границы Египта.

Египтяне, разумеется, не могли не радоваться такому исходу битвы. Но к радости победы у них невольно примешивался страх — евреи оказались куда более сильным и мужественным народом, чем они думали. Да, в этот раз они были союзниками, но кто знает, как повернется дело завтра и не захотят ли евреи получить землю Гесем в свое вечное владение? Именно этим, поясняет все тот же мидраш, и объясняются слова фараона: «Вот народ сынов Израиля многочисленнее и сильнее нас. Давайте перехитрим его, а не то умножится он, и случись война, присоединится и он к неприятелям нашим, и будет воевать против нас, и уйдет из страны».

Словом, неожиданная воинская доблесть евреев привела фараона к осознанию, что они представляют нешуточную внутреннюю угрозу для государства. И ликвидировать эту угрозу, с его точки зрения, можно было только одним способом: поставить этих зарвавшихся пришельцев на колени, превратить их в покорных рабов, которые в итоге либо сольются с коренным населением страны, либо попросту вымрут от непосильного труда. Вместе с тем, будучи трезвым и умным политиком, фараон прекрасно понимал, что в одночасье превратить десятки тысяч свободных граждан страны в рабов он не может — это привело бы к немедленному восстанию, чреватому непредсказуемыми последствиями. Нет, ему нужно было именно перехитрить, или, если переводить слова Библии буквально, «перемудрить» евреев, выработать некий хитроумный план, так, чтобы те и сами не заметили, как из свободных, способных защитить себя людей превратились бы в бесправных и безоружных рабов.