А. Аполлонова - Туляки – Герои Советского Союза

Танк быстро приближался к мосту. Все острее нарастало напряжение. Осталось сто, пятьдесят, двадцать пять метров… Бодров подумал о том, что если сейчас фашисты взорвут мост, механик-водитель все равно не успеет остановить машину, и она сорвется в реку.

Бодров видел, как застигнутые врасплох фашисты заметались по мосту, бросились к пушке, стоявшей на противоположном берегу. Припав к пулемету, стрелок-радист Суровцев расстреливал их.

Левый берег был, как встревоженное осиное гнездо. Бодров знал, что там их на каждому шагу ожидает опасность. Но сейчас он желал только одного — скорее проскочить через мост.

Наконец гусеницы танка загрохотали по настилу. Промелькнули первый, второй пролеты, и, подмяв под себя так и не сделавшую ни одного выстрела противотанковую пушку, танк ворвался на улицу города Нове Място, которая начиналась от самой реки.

— Я на левом берегу, веду бой с противником, — доложил Бодров по радио командиру взвода.

— Леша, Леша! — услышал он в ответ возбужденный голос Гапона. — Молодец! Идем за тобой, поддержим, не робей! Курс на центр города. Охрану моста берем на себя.

— Курс на церковь. Вперед! — приказал Бодров механику-водителю. Еще в разведке он заметил эту церквушку, которая была хорошим ориентиром.

Из-за поворота узкой улицы гитлеровцы выкатили противотанковую пушку. Свернуть куда-либо было уже поздно.

— Огонь по орудию! — крикнул Бодров Суровцеву, и сам прильнул к прицелу. Вдруг, перекрывая грохот стрельбы и шум мотора, раздался сильный взрыв. «Неужели подбили?» — мелькнула мысль. Но танк по-прежнему мчался по улице.

«Мост… Отрезали… — вдруг стало до боли ясно Бодрову. — Теперь отступать некуда. Только вперед…»

Подмяв вторую противотанковую пушку и круто повернув направо, танкисты выскочили на широкую городскую площадь. От нее лучами отходили улицы. На одной из них стояло много автомашин. Танк повернул на эту улицу и врезался в хвост колонны.

Первой на пути «тридцатьчетверки» оказалась ремонтная мастерская. От удара из разбитого кузова посыпались болты, инструмент, запчасти. Что попадало под гусеницы танка, потом разобрать было невозможно. Треск, скрежет металла, удирающие гитлеровцы. Позади остались искореженные тягачи, автомашины. Из развороченного автобуса на мостовую вывалилась груда папок с документами. Ветер подхватил и понес вдоль улицы бумаги.

— Слева, в сквере, пушка противника, — доложил старший сержант Суровцев.

Бодров быстро развернул башню. В ту же секунду последовал резкий удар в нижнюю часть корпуса, и вместо движения вперед танк развернулся на месте: перебита гусеница.

Бодров вновь поймал в прицел вражескую пушку и нажал на спусковой механизм. Однако звука выстрела он не слышал, не успел заметить и его результатов. Второй вражеский снаряд разорвался на броне и потряс всю машину. Бодров сильно ударился обо что-то головой и потерял сознание.

Очнулся младший лейтенант от едкого, раздирающего легкие дыма. Горело моторное отделение. Бодров несколько раз окликнул товарищей, плохо слыша собственный голос. Как бы в ответ раздалась короткая пулеметная очередь. Младший лейтенант спустился на днище машины. Стрелял старший сержант Суровцев. Механик-водитель Котарев и заряжающий Коробов были ранены. Оказав товарищам возможную помощь, Бодров прильнул к смотровой щели. Только теперь он понял, что находился без сознания две-три минуты, — гитлеровцы подползли уже совсем близко. Они что-то кричали, видимо, предлагая сдаваться.

А внутри танка становилось все удушливее, уже нечем было дышать. Страшно болела голова, тошнило. Но и выйти из него было нельзя. Голоса фашистов слышались около самой машины.

Со словами «Не сдадимся гадам!» Бодров открыл люк и бросил из него гранату. Фашисты отпрянули от танка.

Воспользовавшись этим, младший лейтенант высунулся из люка по пояс и начал расстреливать их из автомата…

«Коммунист Бодров, — говорилось в политдонесении 1-й гвардейской танковой бригады, — стоя в люке горящей машины, отбивался от гитлеровцев. Он бил их из автомата… бросал одну за другой гранаты. Фашисты падали тут же, около танка.

До последнего дыхания, до последней капли крови бился он с врагом во имя торжества нашего правого дела».

Алексей Бодров погиб, но ворота в город были уже открыты. Вслед за ним еще до взрыва моста успели проскочить через реку танки Гапона и Тегенцева. Ошеломленные дерзостью танкистов, охваченные паникой, гитлеровцы спешно покидали город.