Олег Хлевнюк - Сталин. Жизнь одного вождя

Получив вызов в Москву, Люшков предпочел перебежать к японцам. Люшков знал очень много. Он долго работал в Москве, бывал у Сталина и был отлично осведомлен о состоянии дел на Дальнем Востоке, составе и расположении советских войск. Все это Люшков открыл противнику. Усугубляя ситуацию, Сталин отправил на дальневосточные рубежи комиссию, под контролем которой были проведены аресты среди военных. На таком фоне в конце июля – начале августа 1938 г. произошли пограничные столкновения Красной армии с японскими силами у озера Хасан. Сталин внимательно следил за этими событиями и требовал решительных действий. В разговоре с командующим Дальневосточным фронтом маршалом В. К. Блюхером, который опасался применять авиацию, Сталин дал категорический приказ:

Мне непонятна Ваша боязнь задеть бомбежкой корейское население, а также боязнь, что авиация не сможет выполнить своего долга ввиду тумана. Кто это Вам запретил в условиях военной стычки с японцами не задевать корейское население? Какое Вам дело до корейцев, если наших людей бьют пачками японцы? Что значит какая-то облачность для большевистской авиации, если она хочет действительно отстоять честь своей Родины [440].

Военные действия закончились победой советской стороны. Однако они выявили серьезные недостатки подготовки войск и командования ими [441]. Сталин, как обычно, заподозрил измену. Маршал Блюхер был арестован и погиб в тюрьме в результате жестоких пыток.

Вместе с тем было бы неправильно утверждать, что только репрессии против военных и представления западных лидеров о слабости СССР сыграли ключевую роль в ухудшении отношений между Сталиным и его западными партнерами. Скорее, массовые аресты в СССР дали дополнительные аргументы тем, кто и без того видел немало оснований, чтобы не доверять Сталину. Временное сближение с Францией в середине 1930-х годов не выдержало испытаний, несмотря на быстрый рост нацистской угрозы. В войне в Испании СССР и западные демократии занимали разные позиции. Свою лепту в диссонанс коллективной безопасности вносила фундаментальная непримиримость интересов двух систем, несовместимость сталинизма и буржуазных демократий. Во второй половине 1930-х годов западные лидеры предпочли умиротворение Гитлера союзу со Сталиным. Своей высшей точки эта политика достигла в позорном Мюнхенском соглашении. 30 сентября 1938 г. вожди фашистских держав Гитлер и Муссолини подписали с лидерами Великобритании и Франции Чемберленом и Даладье договор о передаче Германии Судетской области Чехословакии. При этом саму Чехословакию ультимативно вынудили принять это фатальное для нее соглашение. Советский Союз просто проигнорировали, несмотря на его участие в пакте взаимопомощи с Францией и Чехословакией. Фактически Сталину указали на дверь в большой европейской политике.

Безусловно, для советского вождя это было личное унижение. Мюнхен, скорее всего, усилил опасения Сталина о возможности сговора демократий и фашистов за счет СССР, о направлении нацистской агрессии на Восток. У Сталина не было возможности реагировать на Мюнхен с позиции силы. Помимо заявлений, в конце сентября было предпринято демонстративное, едва ли взволновавшее участников Мюнхенского соглашения усиление группировки Красной армии на западных границах СССР. Причем уже 16 октября 1938 г. Политбюро приняло решение распустить части, призванные из запаса на войсковые сборы в связи с чехословацкими событиями. Из армии вернулись 330 тыс. военнослужащих, а также 27,5 тыс. лошадей и около 5 тыс. автомашин и тракторов [442]. Силы немалые, но вряд ли что-нибудь решающие.

На внешнеполитическом поле мюнхенская политика не оставила Сталину иного выбора, как попытаться вбить клин между западными демократиями и Гитлером. Этой задаче служила серия демаршей, осуждавших Великобританию и Францию и, напротив, приглашавших Германию к улучшению двусторонних отношений. Наиболее весомо такие заявления прозвучали в докладе Сталина на XVIII партийном съезде в марте 1939 г. В выступлении, названном на Западе «речью о жареных каштанах», Сталин предупредил британцев и французов, что не собирается таскать для них каштаны из огня, что считает их провокаторами, стремящимися столкнуть СССР с Германией. Немцам же Сталин заявил, что западным странам не удалось «поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых на то оснований» [443]. Буквально через несколько дней хрупкое перемирие в Европе было взорвано. Гитлер, уверенный в своей безнаказанности, захватил всю Чехословакию. Даже оптимистам становилось ясно, что Мюнхен вел к мировой войне. Акции Сталина как третьей силы поползли вверх. Он получил возможность выбирать.