Олег Хлевнюк - Сталин. Жизнь одного вождя

Ключевая перемена в политической судьбе Сталина произошла не только благодаря его способностям и энергии, но в значительной мере благодаря стечению обстоятельств. Острая борьба, охватившая советские верхи после завершения гражданской войны, выталкивала Сталина наверх. В эпицентре стоял конфликт между Лениным и Троцким, от которого кругами расходились более мелкие столкновения и дискуссии. Троцкий был единственным из высших советских вождей, кто имел полное право не считать себя учеником и соратником Ленина. Он был, скорее, его политическим партнером, союзником по революции. Соответствующим образом Троцкий вел себя во время и после гражданской войны. Это привлекало к Троцкому как самостоятельной политической фигуре многих большевиков. В самом конце 1920 г. Ленин столкнулся с тем, что Троцкого поддерживала значительная часть партийных функционеров, в том числе в аппарате ЦК партии. Ленин принял бой. Опираясь на свой авторитет, а также при помощи политических манипуляций он одержал победу. На X съезде партии в начале 1921 г. сторонники Ленина получили большинство. Это предопределило выбор нового состава руководящих органов партии, из которых вывели многих приверженцев Троцкого. Сталин был среди тех, на кого Ленин опирался в своей борьбе. Такое сотрудничество приобретало для Ленина особое значение из-за прогрессировавшей болезни. С середины 1921 г. он все больше страдал от повреждения сосудов головного мозга. Головные боли, повышенная утомляемость, периодические параличи, расстройства речи и сознания заставляли Ленина уходить в длительные отпуска.

Кадровые перестановки, столкновения Ленина с Троцким, болезнь Ленина способствовали тому, что Сталин играл все более значительную роль в партийных делах. Формально такое положение закрепилось его избранием в начале 1922 г. генеральным секретарем ЦК РКП(б). Это была новая должность. В компетенцию генерального секретаря входило общее руководство аппаратом ЦК. Две функции заслуживают особого упоминания. Первая – формирование повесток заседаний Политбюро. Вторая – решение кадровых вопросов. От Сталина зависели карьеры многочисленных функционеров среднего уровня.

Вряд ли Сталина тяготили эти аппаратные нагрузки. В силу своего характера Сталин всегда с удовольствием занимался рутинной бюрократической работой. 31 августа 1922 г. на заседании Политбюро он заявил, что некоторые учреждения слишком поздно присылают материалы, подлежащие рассмотрению. Было принято решение «не ставить вопрос на Политбюро, если материалы не будут представлены до 4-х часов дня накануне заседания» [191]. Через полтора месяца это правило ужесточили. По предложению Сталина Политбюро потребовало предоставлять материалы не позже 12 часов дня накануне своего заседания [192]. Эти сравнительно мелкие и второстепенные решения отражали определенную тенденцию. Сталин постепенно, но все более уверенно направлял деятельность партийных структур.

Сохранились интересные свидетельства о том, как эта тенденция воспринималась и осознавалась внутри аппарата. Г. К. Орджоникидзе [193], давнишний приятель Сталина, который в начале 1920-х годов работал в Закавказье, переписывался с помощником Сталина А. М. Назаретяном. Летом 1922 г. Назаретян так рассказывал Орджоникидзе о своей службе под руководством Сталина:

Доволен ли я работой? И да, и нет. С одной стороны, я прохожу здесь большую школу и в курсе мировой и российской жизни, прохожу школу дисциплины, вырабатывается точность в работе […] С другой стороны, эта работа чисто канцелярская, кропотливая, субъективно малоудовлетворительная, черная работа, поглощающая такую уйму времени, что нельзя чихнуть и дохнуть, особенно под твердой рукой Кобы. Ладим ли мы? Ладим […] У него можно многому научиться. Узнав его близко, я проникся к нему необыкновенным уважением […] Его строгость покрывается вниманием к сотрудникам. ЦК приводим в порядок […] Коба меня здорово дрессирует […] Он очень хитер. Тверд, как орех, его не сразу раскусишь […] При всей его, если так можно выразиться, разумной дикости нрава, он человек мягкий, имеет сердце и умеет ценить достоинства людей […] Сейчас работа ЦК значительно видоизменилась. То, что мы застали здесь, – неописуемо скверно. Сейчас все перетряхнули [194].

Роль Сталина Назаретян оценивал чрезвычайно высоко: «Ильич совсем поправился […] Вчера Коба был у него. Ему приходится бдить Ильича и всю матушку Рассею»; «Ильич имеет в нем безусловно надежнейшего цербера, неустрашимо стоящего на страже ворот ЦК РКП» [195]. Назаретян сообщал важные детали о восприятии Сталина в бюрократическом сообществе. В Москве, по словам Назаретяна, появилось «модное выражение»: «ходит под Сталиным». Так называли тех чиновников, которые были отозваны в столицу со своих прежних должностей, но еще не получили нового назначения, «висящих, так сказать, в воздухе» [196]. Очевидно, что появление этого понятия в большевистском бюрократическом сленге отражало наличие осознаваемой многими реальности.