Сергей Андрющенко: Начинали мы на Славутиче...

Добивая остатки мелких групп гитлеровцев, бойцы 117-го полка буквально за два-три часа полностью овладели островом. Уже в полдень подполковник Винокуров доложил комдиву по радио, что задача выполнена и что его командный пункт находится в трехстах метрах от основного русла реки, а подразделения расположились у самого уреза воды. Таким образом, 117-й стрелковый полк первым из частей нашего корпуса вышел к Днепру.

Добился успеха и сосед справа — передовой отряд 30-й стрелковой дивизии. К исходу того же дня он вышел к реке севернее острова Каневский.

Стремительным было в тот период продвижение наших войск. Основные силы Воронежского фронта достигли Днепра примерно на десять суток раньше, чем было предусмотрено планом. Гитлеровское командование рассчитывало, что после такого продолжительного наступления наши соединения будут основательно измотаны и окажутся не в состоянии преодолеть такую крупную водную преграду и только что созданную мощную оборонительную полосу. Но фашисты снова просчитались.

Зная, что противник возлагает большие надежды на рубеж Днепра, Ставка Верховного Главнокомандования, указав, как я уже говорил, на необходимость форсировать его с ходу и захватить плацдармы на правом берегу, директивой от 9 сентября также установила, что за преодоление в районе Смоленска и ниже Днепра и равных ему по трудности форсирования рек следует представлять воинов к высшим правительственным наградам, в том числе и к присвоению звания Героя Советского Союза.

Нам нужно было торопиться, чтобы противник не смог опомниться и подтянуть резервы. От быстроты наших действий зависел успех операции. И мы это прекрасно понимали. Как только Ф. И. Винокуров доложил о захвате острова Каневского, комдив немедленно выехал к нему, чтобы провести рекогносцировку и подготовить решение на форсирование Днепра.

Кстати, Александр Игнатьевич только что переоделся в новую форму: накануне он получил генеральское звание. Вместе с ним отправились начальник оперативного отделения, командующий артиллерией, дивизионный инженер и начальник связи.

На КП 117-го стрелкового, расположенном в лесу, генерал-майор Королев, выслушав доклад Винокурова, поблагодарил его за умелые решительные действия полка и поставил задачу прикрыть восточную часть берега на участке от высоты 175,9 до южной окраины деревни Селище, обеспечив тем самым развертывание и работу всех органов разведки, сосредоточение главных сил дивизии в районе острова Каневский — деревни Решетки и подготовку их к форсированию реки. Затем Александр Игнатьевич связался с командиром корпуса и доложил о боевых делах дивизии, ее положении на данный момент. Генерал Чуваков выразил удовлетворение нашими успешными действиями. Он был доволен, что дивизия так быстро и почти без потерь захватила остров Каневский, откуда ей будет значительно легче совершить прыжок через Днепр. Никита Емельянович предупредил, что будет у нас в 20.00. К этому времени мы должны продумать и доложить ему свой вариант форсирования реки на участке Селище, сарай, что два километра севернее города Канева. Нашему соседу справа — 30-й стрелковой дивизии намечался участок форсирования от дачи Тальберг до высоты 175,9.

Закончив разговор с комкором, Королев повернулся ко мне и бодро спросил:

— Ну, Сергей Александрович, откуда начнем рекогносцировку?

В генеральской форме, ладно сидевшей на подтянутой фигуре, он казался особенно собранным и энергичным.

— Давайте с левого фланга, — предложил я, — с южной оконечности острова.

— Не возражаю. Двинулись!

Пройдя лесом, мы вскоре очутились у самого Днепра, в густом дубняке, подходившем здесь вплотную к берегу. На минуту все умолкли, глядя на величественную реку, катившую мимо древние воды. Днепр!.. Могучая историческая река. Здесь когда-то проплывал князь Олег в Константинополь, носились струги запорожской вольницы, переправлялся Богдан Хмельницкий со своими отважными соратниками, поили усталых коней буденновцы…

Короткая пулеметная очередь с того берега, вспоровшая тишину, заставила нас вернуться к действительности и посмотреть на Днепр уже иными глазами. Перед нами — сложная водная преграда, которую предстояло форсировать. Левый берег Днепра от Комаровки до Лепляво, то есть в полосе наступления нашего корпуса, был пологим, лесистым, с множеством протоков, озер, стариц. А правобережье от поселка Бучак до деревни Селище на расстоянии 100–200 метров от уреза воды имело крутые подъемы и обрывы и фактически господствовало над левым берегом. Это давало противнику возможность просматривать и простреливать все зеркало реки. По разведданным, Днепр в этом районе был до полукилометра шириной и более пяти метров глубиной, имел песчаное дно и довольно значительную скорость течения — более метра в секунду. Внимательно изучив противоположный берег, мы пришли к единодушному мнению, что лучшим участком для форсирования будет поселок Селище, высота 175,9, на захвате которой и следует сосредоточить главные усилия. Южнее деревни у немцев находились значительные силы, прикрывавшие город Канев с севера. Да и рельеф местности там был более сложным и неудобным для высадки. Я обратил внимание генерала Королева на то, что при захвате высоты 175,9 противник, вероятнее всего, будет контратаковать вдоль берега как слева, со стороны Селища, так и справа, если сосед не будет иметь успеха. Такой вариант тоже надо было иметь в виду, поэтому на острове Каневский, против Селища, и на нашем правом фланге нужно поставить орудия прямой наводки. Меня поддержал командующий артиллерией подполковник Свинцицкий. Он сказал, что действия артиллерии — а ее вполне можно развернуть скрытно и в большом количестве — будут очень эффективны в борьбе с танками, имеющимися у противника в этом районе.