Николай Коняев - Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства

Кажется, что эти рассуждения о национальных меньшинствах и великорусском шовинизме исходят не из Восточного министерства гитлеровского рейха, а из отдела пропаганды большевистского ЦК ВКП(б).

Комбриг Михаил Васильевич Богданов попал в плен 10 августа 1941-го да под Уманью. Участвовал в работе Военно-исторического кабинета полковника Захарова, обобщая сведения о боевых операциях Юго-Западного фронта в июле-августе 1941 года. С конца 1942 года назначен начальником учебной части Высшей русско-немецкой школы специалистов под Борисовым, готовившей квалифицированных работников тыловых служб вермахта.

В 1946 году М.В. Богданов был выведен из основного процесса и казнен отдельно от руководителей власовского движения.

«Вероятно, никогда историки не смогут точно установить, сколько россиян пошли бороться на стороне немцев против коммунизма, против ненавистной власти Сталина, — утверждают «Очерки к истории Освободительного движения народов России». — Уже тогда насчитывалось под ружьем 600 000 человек, то есть почти 50 дивизий. А сколько добровольцев было одиночным порядком или горсточками вкраплено в разные немецкие части, шоферами автомашин, кашеварами, механиками — осталось неизвестным. По общим подсчетам послевоенного времени, можно считать, что численность добровольцев достигала одного миллиона человек. Если к этой массе прибавить еще около миллиона, а может быть и больше «остовцев», годных к военной службе, и остальных, которые могли работать в тылу и служить в вспомогательных частях, то прав А.А. Власов, когда он бросил немцам: «Я вам дал 4 500 000 людей! Где они?».

Насколько велика была живучесть и практичность Жиленкова, можно судить по воспоминаниям В. Штрик-Штрикфельдта, видевшего генерала в американском плену…«Этот, некогда высокого ранга политический комиссар и генерал, вспомнил опыт своей жизни беспризорника и развил поразительную деятельность, в которой сочетались ловкость, находчивость, юмор и чисто русская человечность. Наша комната вскоре стала временами походить на сапожную или портняжную мастерскую. Материал и инструменты Жиленков доставал у американцев легально или же, как он говорил, „с маленьким взломом“ кладовой, в которой американцы хранили постельные принадлеж ности, брезент и др. вещи».

Некоторые мемуаристы утверждают, что новая жена Зыкова была агентом гестапо. Другие считают ее участницей антифашистского подполья. Существует версия, что якобы Зыков поддерживал через жену контакты с представителями Драже Михайловича, и якобы был разработан план, согласно которому в конце войны части КОНРа объединяться с отрядами Михайловича и после падения Третьего рейха уйдут в горные районы Югославии.

Насчет миллионов не такое уж и преувеличение. «К моменту опубликования манифеста с этой стороны фронта в пределах, к тому времени уже очень урезанной с востока и запада Европы насчитывалось от 18 до 20 миллионов русских, — пишет генерал И.А. Поляков. — Это составляло свыше 10 % населения нашей страны, но политически удельный вес этой массы был неизмеримо большим. С этой стороны почти не было детей и людей старше 50 лет. И военнопленные, и привезенные на работу были или совсем молодыми людьми, или в начале так называемых средних лет. Беженцы были, как правило, более старших возрастов, но ни многодетные семьи, ни старые люди не могли двинуться в такую неизвестность, да и не могли уйти в такую даль. Если они и уходили от родных очагов, то еще до границы Советского Союза их настигал быстро двигающийся на запад фронт. Главную массу количественно составляли «остовцы». Их насчитывалось до 12 миллионов, в то время нередко цитировалась даже такая подробность, что 8 миллионов их занято в сельском хозяйстве и 4 миллиона в промышленности. До 5 миллионов считалось беженцев, несмотря на большую быстроту передвижения фронта, сумевших каким-то образом добраться до границ Германии и перейти через них. Следующей по численности была группа военнопленных, разделенная на рабочие команды, мало чем отличающиеся от остов. Около 800 тысяч было служащих в германской армии».

Сергей Михайлович Руднев. Известный хирург. Эмигрировал из СССР в начале 1920-х гг., после того, как отказался осматривать раненого Ленина. В начале войны руководил больницей в Берлине. После войны переехал в Южную Америку. Скончался в 1960-е годы.