Вадим Прокофьев - Степан Халтурин

Как ни хоронились палачи, но 21-го приговор суда стал известен Одессе. Город бурлил: то там, то здесь собирались группы рабочих, о чем-то шептались, на угольном складе Шпольского избили одного рабочего, принимавшего участие в поимке убийц Стрельникова, но, что примечательно, рабочий этот не жаловался, наоборот, от стал кланяться и благодарить мир за науку.

Как будто все сговорились против губернатора, Гурко совсем вышел из себя — оказывается, за день до покушения тюремный палач Фролов уехал в деревню к родственникам, а пока за ним съездят, пройдет еще день-два, а за это время кто знает, что может произойти в городе. Скорей, скорей кончать. Коменданту тюрьмы было приказано найти среди уголовников отпетого негодяя и за известное вознаграждение заставить его стать палачом.

День клонился к вечеру, а измученный комендант еще не нашел палача. Нужно было видеть хмурые лица уголовников, когда комендант «беседовал» с ними. Не одну человеческую жизнь загубили некоторые из них под покровом темной ночи, но никто не хотел поднимать руку на людей, которые убили этого подлеца Стрельникова, нет, комендант их не заставит. В камерах уголовных стоял гвалт.

— Да не сойти мне с этого места, подохнуть мне совсем, если я их хоть столько трону! — кричал Иван Божий, босяк-золоторотец с Молдаванки, ему вторили другие.

— Скорее всех генералов передушу, чем их мизинцем трону, — заявил коменданту отпетый бродяга, убийца, еще недавно наводивший страх на всю Одессу.

Наконец коменданту повезло, он нашел конокрада-рецидивиста, который согласился стать палачом, если ему уменьшат срок каторги. Комендант до того измучился, что готов был обещать этому вору полную амнистию, лишь бы он сделал свое дело. Но оказалось, что конокрад не умеет вешать. Комендант успокоил его, заверив, что тюремный врач Розен подучит. После этого конокрад для храбрости и с благословения коменданта напился.

Настала ночь, измученные допросами и пыткой Халтурин и Желваков уснули, но Гурко не спал, он даже похудел за эти три дня. Опять его донимали формальности. Ну и времена, человека без них повесить нельзя! А формальности требовали, чтобы при казни присутствовали представители общества, будто без них казнь может считаться недействительной. Гурко вызвал к себе городского главу Маразли и приказал ему подобрать двух-трех благонадежных гласных городской думы, собрать их к себе в 5 часов утра и доставить в тюрьму, от прессы же пригласить редактора «Новороссийского телеграфа» Озмидова.

В 5 часов утра 22 марта 1882 года во дворе тюремного замка уже высился эшафот, окруженный кордоном солдат. У его подножия стояли Гурко, полицмейстер, священник. «Представители общества» пугливо жались в тени тюремной стены.

Вывели осужденных. Желваков, окинув взглядом виселицу, сосчитал ступени эшафота, потом быстро поцеловал Халтурина и твердой походкой взошел на помост.

Степан глядел за стены, туда, на восток, где в предрассветной мгле над рабочими кварталами Одессы занималось весеннее утро. Солнце еще не встало над горизонтом, и только первые неясные лучи его розоватым отблеском легли на стены домов, осветили верхушки деревьев. Над миром, над Россией рождался новый день.

1856 г., 21 декабря (2 января 1857 г.). — В семье бывшего государственного крестьянина деревни Верхние Журавли Николая Никифоровича Халтурина родился шестой сын — Степан.

1868–1871 гг. — Степан учится в Орловском уездном по-селянском училище.

1874–1875 гг. — Халтурин учится в Вятском земском училище для распространения сельскохозяйственных и технических знаний и приготовления учителей.

1875 г., сентябрь. — Халтурин с товарищами, направляясь за границу, останавливается в Москве. Поездка Халтурина в Рязань.

1875 г., октябрь. — Приезд Халтурина в Петербург.

1875 г., октябрь — декабрь. — Халтурин живет случайным заработком, работает перевозчиком на Неве.

1876 г., весна. — Халтурин работает сначала в мастерской наглядных пособий, затем на Александровском механическом заводе Главного общества российских железных дорог. Начало пропагандистской деятельности Халтурина.

1876 г., 6 декабря. — Халтурин участвует в первой рабочей демонстрации на площади Казанского собора.

1877 г. — Халтурин переходит на нелегальное положение, живет по паспорту бахмутского мещанина Степана Королева, работает на Сампсоньевском вагоностроительном заводе. Создает рабочие кружки, ведет пропаганду.