Борис Березовский - Искусство невозможного (в 3-х томах)

Точно так же во всех основных вероисповеданиях в центре религиозной этики лежит идея свободы. Свобода индивида в его решении не только признать или нет данную религию, но и свобода признания этических ограничений, вытекающих из религии, принимаемой индивидом.

Несмотря на то что на протяжении тысячелетий во многих школах и течениях различных вероисповеданий центральный этический принцип свободы искажается или даже вовсе забывается, он остается их либеральной основой.

Люди светские, нерелигиозные добровольно принимают на себя ограничения, которые уже сложились как нормы общепринятой мо-

ради и этики, хотя и эти нормы исторически, как правило, имеют религиозное происхождение.

Таким образом, можно сказать, что десять заповедей составляют естественную систему самоограничений.

Огромный опыт развития человечества свидетельствует, что десять заповедей есть не только естественная, но и достаточная система самоограничений, то есть что все остальные добровольные ограничения так или иначе являются следствием этих десяти.

Поэтому под свободой (индивида) я предлагаю понимать достаточную систему внутренних ограничений, или самоограничений.

Под диктатом (по отношению к индивиду) я понимаю любую систему внешних (навязываемых) ограничений, исключающую свободное решение индивида принять или не принять эти ограничения.

Источником внешних ограничений обычно является власть, и прежде всего государственная власть — власть, которую само общество формирует как для защиты себя от хаоса изнутри, так и от неприемлемого воздействия снаружи.

Но не только власть — источник внешних ограничений для индивидуума. Общество само тоже принимает и устанавливает внешние ограничения и «упаковывает» их в виде морально-этических норм, писаных и неписаных законов.

Распространенные примеры навязываемых ограничений — «по газонам не ходить», «посторонним вход запрещен», но есть и более серьезные: «партия — наш рулевой», «ты записался добровольцем?» и др.

Таким образом, свободный человек — тот, для кого лопаточная система внутренних ограничений является естественной, органичной.

Тогда можно сказать, что раб — человек, подчиняющийся воле другого, не ощущающий потребности во внутренних ограничениях или игнорирующий их, но принимающий и признающий внешние; а вольный — не признает ни внутренние, ни внешние ограничения.

Исторический опыт показывает, что эволюция отношений между индивидуумом и властью, индивидуумом и обществом в течение многих веков определяется изменением соотношения между внутренними и внешними ограничениями в пользу увеличения добровольно принимаемых и уменьшения навязываемых.

Такая тенденция изменения соотношения между внутренними и внешними ограничениями будет называться либеральным развитием или либерализацией.

Наша главная гипотеза состоит в том, что увеличение числа людей, принимающих (или открывающих в себе) достаточную систему вну-

тренних ограничений, то есть свободных людей, с одновременным уменьшением ограничений со стороны власти (государства), — иначе говоря, либерализация — повышает возможность для самореализации личности, самоорганизации общества и тем самым увеличивает эффективность функционирования общества и государства в целом.

И именно в этом смысле можно сравнивать эффективность авторитарной и либеральной моделей власти.

Идея либерализации государственной власти и самоорганизации общества пронизывает два основополагающих исторических документа нового времени: английский Билль о правах и американскую Конституцию.

ПЯТЬ СТРАТЕГИЧЕСКИХ ПРИОРИТЕТОВ РОССИИ

Либеральное развитие

Первый приоритет. Либерализация личности

К свободе — дорогой веры, просвещения и труда.

Не мешать сильному — сильный поможет слабому.

От патриота-государственника — к патриоту-либералу.

Реальная проблема состоит в том, что многие люди живут иллюзиями свободы, которая может быть установлена декретами правительства, вместо того чтобы самим создавать условия, при которых они могут определять собственную судьбу.

Дж. Свифт

Главное достижение российской власти революционных 90-х годов состоит в том, что она помогла миллионам граждан начать долгий путь преобразования менталитета от рабского, безответственного— к менталитету свободного человека, способного самостоятельно принимать решения и отвечать за их последствия, и поэтому менталитету, безусловно, более прогрессивному. Трудно, наверное, точнее, чем профессор Д. Дондурей, описать новую реальную силу России: «К осени 1999 года, — пишет он, — в России выросли и пси-