Шерли Грэхем - Фредерик Дуглас

— Скажите на милость, Джек Хейли! А что это за женщина с вами? — Голос у миссис Ройял оказался неожиданным для ее внешности: деловым и холодноватым.

— Моя родственница, миссис Ройял. Разрешите мне представить миссис Эмилию Кемп.

— Здравствуйте, — чопорно произнесла старуха, бросив на Эмилию мимолетный, но проницательный взгляд.

— Мне очень лестно познакомиться с вами, — едва сумела выговорить растерянная Эмилия.

— Она приехала в Вашингтон работать, — продолжал Джек. — И я привел ее к вам.

Серые глаза миссис Ройял сердито сверкнули.

— Почему же вы привели свою родственницу именно ко мне?

— Потому что она интересуется работой в газете. А вы — самый лучший газетчик в Вашингтоне, прошу простить мне это выражение, миссис Ройял. — И Джек изысканно поклонился.

— Не трудитесь! — Она повернулась к Эмилии.

— Я читала одну из ваших книг, сударыня. Джек посылал мне. Я столько нового узнала из нее об Америке!

Серые глаза, несомненно, смягчились, но тон оставался прежним.

— Почему же вы не ведете ее к своему другу — к этому самому пакостному аболиционисту?

— Миссис Ройял! — Джек, казалось, был ошеломлен. — Неужели вы так выражаетесь об издателе Гамалиеле Бэйли?

— Как ему только не стыдно! Продаться этим долгополым пустозвонам…

— Но, миссис Ройял…

— Не перебивайте меня. Пришел бы он ко мне, я научила бы, как покончить с рабством. Это самое настоящее проклятие в нашей стране. Но все эти миссионеры, распевающие псалмы… Уф!

— Позвольте напомнить вам, — вкрадчиво заметил Джек, — что, вернувшись из Бостона, вы чрезвычайно высоко отзывались о священнике Теодоре Паркере. А ведь он…

— Он вовсе не поповского звания, — с чувством произнесла старуха. Лицо ее посветлело, и она ласково добавила: — Он, вернее всего, сектант.

Миссис Ройял расхохоталась, и всякая натянутость и неловкость исчезли.

— Уж вы простите старую болтунью, повинную в тех же грехах, за которые она судит других. — Она подняла голову. — Взгляните, как наш Капитолий сверкает на солнце. Видели вы где-нибудь такую красоту?

— Я еще никогда нигде не была, сударыня. Вашингтон так хорош, я представить себе не могла ничего подобного.

— А ведь вот есть люди, которые недостойны своего города. Но вам надо отдохнуть с дороги.

Я плохая хозяйка. Кстати, знает ли ваша родственница, что я преступница, осужденная преступница? — Миссис Ройял с хитрецой посмотрела на Джека.

Фраза прозвучала очень таинственно, и Эмилия широко раскрыла глаза. Джек засмеялся:

— Вы сами расскажете ей, миссис Ройял!

— Это такая грустная история, — насмешливо продолжала хозяйка. — Видите ли, суд присяжных вынес решение, что я «обыкновенная скандалистка». В Англии меня окунули бы в пруд, но здесь есть только Потомак, и достопочтенный судья счел это нежелательным — ведь я могла бы заразить воду. Так что меня отпустили на все четыре стороны. А знаете, — она слегка нахмурилась, — единственное, против чего я действительно возражаю, это слово «обыкновенная». Вот это мне совсем не нравится.

— Согласен с вами, сударыня. Когда миссис Ройял ругает сенаторов, конгрессменов, банкиров, епископов и даже президентов, — это всегда работа высокого класса. Слово «обыкновенная» совсем сюда не подходит.

Старуха одобрительно взглянула на него.

— Где только вы набрались таких хороших манер, позволительно спросить? В Вашингтоне это сейчас большая редкость! — И прежде чем Джек успел ответить, она как любезная хозяйка обратилась к Эмилии — Когда-нибудь, моя дорогая, я расскажу вам о маркизе Лафайетте. Ах, вот у кого были манеры!

— Liberté! Fraternité! Equalité! [8] Свобода! Братство! Равенство! (франц.). — почти беззвучно скороговоркой произнес Джек.

Хозяйка услышала и гневно повернулась к нему. Но тут же на лице ее заиграла озорная усмешка.

И вот Эмилия поселилась вместе с Анни Ройял, вдовой давно усопшего капитана Уильяма Ройяла. Он сражался бок о бок с генералом Вашингтоном во время войны за независимость и всю жизнь был его близким другом. Анни Ройял тоже вела войну — на свой собственный лад. Каждую неделю она сама выпускала на допотопном печатном станке, стоявшем у нее в сарае, маленькую, но воинственную газету под названием «Охотница». Газета ратовала за бесплатные школы для всех детей, свободу торговли и щедрые ассигнования на научные исследования. Эмилия помогала своей покровительнице хозяйничать и разводить цыплят, сопровождала ее на интервью; ей приходилось замечать, как багровые от злости сенаторы переходят на другую сторону, чтобы не встречаться с миссис Ройял. Постепенно Эмилия познакомилась с тем, каким образом делают газету, но еще лучше — с нравами и обычаями столицы США, Вашингтона.