Юрий Башмет - Вокзал мечты

Еще шоком для меня было появление одного из моих идолов – Стиви Уандера. Он завершал весь концерт. Его вывели, поскольку он слепой, усадили на стул, Уандер поднял руки и – взял первый аккорд. Гармония абсолютно чистая – это меня убило наповал. Одну ноту можно играть с закрытыми глазами, а вот аккорд прямо из пустоты, без подготовки!.. Я хорошо все видел – сидел в тридцати сантиметрах за его спиной. А потом был апофеоз концерта – когда все участники могли импровизировать и играть что-то во время заключительной песни… После концерта мы со Стингом еще пообщались, он подписал фотографии для моей дочки Ксюши.

Прошло время, и однажды я приехал в какой-то французский город играть с оркестром. Был вечер, я чувствовал себя очень уставшим. Когда вернулся в отель, мне вручили факс от Стинга. В нем была биография какого-то китайского музыканта, довольно обширная, и Стинг просил подписать письмо в его защиту, адресованное Клинтону, – китаец был политическим заключенным. Я мгновенно поставил свой автограф и также факсом отправил назад и лег спать, а утром, за завтраком, получил еще один факс – уже с благодарностью за скорый ответ и решение помочь.

Потом несколько месяцев я ничего о нем не слышал. И уже в другой стране получил письмо от этого китайца, который писал, что был невероятно счастлив, что такие люди за него вступились, что мы всегда должны быть вместе, помогать друг другу. В общем, очень теплое послание и в конце его приписка: "Кстати, в тот момент, когда письмо дошло до Клинтона, я уже месяц был на свободе". А далее следовало продолжение: "Мой бывший сосед по камере тоже музыкант, тоже сидит в тюрьме, теперь надо ему помогать…" Стинг потом и дальше занимался судьбой этого музыканта – подыскивал ему место жительства. У того было нехорошо с легкими, и, когда он находился в заключении, его состояние ухудшилось.

Следующий раз мы встретились во Флоренции. Оказывается, у Стинга в Тоскане дом и поместье, где он готовил новый альбом. А если он работает над новым альбомом, то не выступает и вообще не выходит из дома. Но тут увидел мои афиши и пришел на концерт. После концерта мы отправились ужинать к дирижеру Семену Бычкову: его жена – французская пианистка Мариэль Лебек, и у них замечательный дом во Флоренции. Там, естественно, были рояли, и после ужина Стинг попросил Мариэль сыграть начало его любимого произведения Шуберта… В результате по его просьбе она сыграла его более десяти раз!

Потом как-то естественным образом я и сам оказался у рояля. Я не стал уговаривать его спеть, но он, увидев, что я вполне могу ему саккомпанировать, запел одну из старых, известных песен группы "Procol Harum", которую я помнил и любил еще по своей львовской жизни. И все шло хорошо, пока я не забыл, что там есть какая-то средняя часть. Ведь столько лет прошло… Я извинялся, ведь для меня игра на рояле все-таки не главное дело… Но он все равно расстроился.

Первый раз я встретился с Айзеком Стерном в 1988 году в Париже, куда меня вывезли на благотворительный концерт в помощь жертвам землетрясения в Армении, который устраивал Шарль Азнавур. В Париж я прилетел поздно вечером, а утром меня разбудил сам Айзек Стерн, сказал по-русски, что ждет меня в таком-то номере, что рад меня увидеть, потому что много обо мне слышал. Я пришел к нему, он предложил кофе. Стерн был уже со скрипкой, мы начали играть "Пассакалию" Генделя. Через пять минут он остановился и спрашивает:

– Кто тебе ставил правую руку? Я такой еще не видел.

Потом мы выпили кофе, доиграли до конца. Он закурил сигару, стал рассказывать анекдоты.

На концерте произошел казус: там есть трудное место, которое у него, что называется, не пошло, не получилось (не надо забывать, что ему было уже 68 лет и после операции на сердце прошло всего два месяца). В общем, он перепутал местами ноты в одном из пассажей, но тональность при этом не потерял, так что никакой трагедии не случилось. Совершенно неосознанно, на уровне подкорки, я повторил потом его пассаж в точности так, как сыграл он. Интересная была реакция парижской музыкальной общественности. Это передал мне мой друг:

– Не только талантливый мальчик, но и умный, молодец!

Потому что если бы я сыграл как написано, то получилось бы, что Стерн ошибся. А тут вышло, что это мы так задумали. Причем я прекрасно помню, что действительно совершенно неосознанно это сделал.

А потом была встреча в Нью-Йорке. Мне очень понравился квартет Стерна, состав был изумительный – Йо Йо Ма, Эмануэль Акс, Джим Ларедо, – и Айзек был в прекрасной форме. Исполняли они фортепианные квартеты Брамса. Позже их запись была номинирована на премию Грэмми или даже получила Грэмми, если я не ошибаюсь.