Вальтер Шелленберг - Мемуары [Лабиринт]

По мере обострения возбудимости Гитлера, росло количество бесчисленных приказов и указаний, которыми он засыпал всех своих сотрудников, руководителей ведомств и чиновников. При этом редко бывало так, чтобы один и тот же приказ не был отдан одновременно двум лицам или двум учреждениям одновременно. Такое дублирование он называл «естественной конкуренцией в работе», «способом повышения производительности труда» и тому подобными терминами. Как-то он сказал: «Надо, чтобы люди суетились, ведь от трения возникает теплота, а теплота рождает энергию».

Когда я снова через длительное время в середине 1944 года увидел Гитлера — я тогда с Гиммлером докладывал в штаб-квартире фюрера — я просто испугался. Глаза Гитлера, обычно притягивавшие к себе, были усталыми и утратили свой блеск. Спина заметно согнулась, движения были медленными и тяжеловесными. Его левая рука дрожала так сильно, что он постоянно придерживал ее правой. И только голос был еще ясным и полнозвучным.

Гитлер коснулся, на основе представленных мной разведывательных сообщений, некоторых проблем на Балканах, особенно отношения югославского генерала Михайловича к англичанам, отношений англичан с Тито, а также положения на Ближнем Востоке. После этого он посмотрел на меня пронизывающим взором и сказал: «Я регулярно читаю ваши доклады „Эгмонт“ [13]. Затем последовала пауза. Слова, произносимые в душной атмосфере бункера, звучали обвиняюще, как будто выносили приговор. «Запомните одно, Шелленберг, — продолжал громовым голосом Гитлер, — в этой войне нет места компромиссам, возможна только или победа, или гибель. Если немецкий народ не справится со своими задачами, он погибнет». И затем он произнес незабываемую для меня фразу: «Да, тогда он должен погибнуть, должен вымереть. Ведь лучшие сыны народа падуг в борьбе, а оставшиеся должны уступить место биологически более сильному противнику. Если немецкий народ не победит, конец Германии будет ужасен. Но большего она, в таком случае, не заслужила».

Перед нами было воплощенное безумие.

План немецкого наступления — Приказ № 1 о соблюдении секретности — Действия разведки по подготовке «Учений на Везере» — Меморандум голландскому и бельгийскому правительствам — Разведка во время наступления на Западе — Колебания Гитлера после Дюнкерка — Подготовка к вторжению в Англию — Отмена приказа — Водобоязнь Гитлера.

Наконец-то теперь у меня был самостоятельный участок работы — руководство отделом IVE, в результате чего я возглавил немецкую контрразведку (внутри страны). Для меня начались беспокойные дни, полные забот, единственной возможностью для отдохновения часто оставались лишь непродолжительные прогулки верхом по утрам. Сразу же в начале 1940 года нашей разведке пришлось разгрызть весьма неприятный «орешек»: оперативный план нашего наступления на Западе попал в руки противника! Гитлер бушевал. Свой гнев он направил в особенности против военной разведки, возглавляемой адмиралом Канарисом. Случилось следующее: офицер, имевший приказ передать план выступления одной из комендатур вермахта на Западе, встретился в Мюнстере, проездом к месту назначения, со своим приятелем, майором ВВС, который уговорил его прервать поездку и отметить встречу. Встреча превратилась в веселую пирушку и курьер опоздал на поезд. Чтобы наверстать упущенное время, майор ВВС вызвался доставить своего друга в Кельн на небольшом самолете. Однако погода в эти утренние часы была такой плохой, что из-за недостаточной видимости машина сбилась с курса и в конце концов должна была совершить вынужденную посадку в Бельгии, близ Мехельна. Попытка уничтожить секретные документы окончилась неудачей, так как офицера и летчика сразу же арестовала бельгийская полиция. После этого офицеры попытались еще раз сжечь бумаги в печи полицейского участка, однако, к сожалению, незадолго до этого печь набили углем, так что документы лишь обгорели, но не были уничтожены. Бельгийцы вполне могли разобрать каждое предложение в документах, но сначала они думали, что их намеренно вводят в заблуждение. На самом же деле все документы были подлинными, хотя и представляли для противника небольшую ценность; в них излагался старый план Шлиффена, получивший по инициативе Гитлера новую редакцию. Тем временем генерал Манштейн как раз в те дни и без того работал над проектом нового оперативного плана, по которому впоследствии и осуществлялось наступление на Западе.