Вальтер Шелленберг - Мемуары [Лабиринт]

29 октября мы снова отправились к голландской границе. Перед этим мы обговорили систему условных знаков, которыми решили пользоваться в ходе переговоров — если я сниму свой монокль левой рукой, это означает, что де Кринис должен тотчас же прервать беседу и предоставить слово мне. Если я сделаю то же самое правой рукой, он должен поддержать меня в переговорах. В том случае, если я начну жаловаться на сильную головную боль, необходимо вообще прервать переговоры.

Точно в 12 часов дня мы прибыли на назначенный перекресток в Арнхейме. Однако никого из наших партнеров не было видно. Мы подождали полчаса, сорок пять минут. Затем я предложил немного проехать вдоль улицы. Но и это осталось безрезультатным. Де Кринис уже начинал нервничать, тем более, что внезапно невдалеке появились двое голландских полицейских и медленно пошли по направлению к нашему автомобилю. Один из них спросил нас, что мы здесь делаем. Мы ответили, что ожидаем знакомых. Полицейские недоверчиво поглядели на нас и попросили проследовать в полицейское отделение.

Все выглядело так, как будто мы попались в ловушку. Главное было теперь соблюдать самоконтроль. Несмотря на наши протесты, нас, уже не так вежливо, обыскали в отделении. Затем наступила очередь нашего багажа. Любую, даже самую небольшую вещь, изучали с крайней придирчивостью. Молниеносно я окинул взглядом наши разложенные вещи. К своему ужасу я увидел в открытом дорожном несессере моего спутника пачку аспирина с надписью «Главное медицинское управление СС». Я быстро положил несколько вещей из моего чемодана рядом с предательской коробочкой. Затем, бросив изучающий взгляд на полицейских, я схватил лекарство. При этом я уронил щетку, наступил на нее, нагнулся и проглотил таблетки вместе с оберткой.

Теперь начался допрос — откуда, куда едете, какие друзья должны были вас встретить? О чем с ними хотели говорить? И так далее. Я заявил, что без адвоката не буду отвечать ни на какие вопросы. При этом я намеренно вел себя вызывающе, что дало определенные результаты. Внезапно отворилась дверь и вошел лейтенант Коппер. Он представился и все недоверие голландцев исчезло, как по мановению руки. На улице нас ждали майор Стивенс и капитан Бест. Последовали вежливые слова извинений — они крайне сожалеют о случившемся, всему причиной простая ошибка — перепутали место встречи. Конечно, мне было ясно, что наши английские «друзья» устроили все это для того, чтобы проверить нас.

Во второй половине дня мы прибыли в Гаагу. В кабинете майора Стивенса, слегка перекусив, мы сразу же приступили к переговорам. Мы сошлись в следующих пунктах: устранение Гитлера и его ближайших сотрудников; немедленное заключение мира с западными державами; восстановление независимости Австрии, Чехословакии и Польши; отказ от политики экономической автаркии Германии и планового хозяйства, а также возвращение к золотому стандарту. С другой стороны, было учтено и то, что необходимо оставить открытым «клапан» для избытка немецкого населения, возможно, путем возвращения германских колоний.

Решение, к которому мы пришли, было записано и послужило основой для телефонного разговора майора Стивенса с центральным управлением разведки в Лондоне. Примерно через полчаса он вернулся и сообщил, что Лондон положительно отнесся к предварительным результатам переговоров; правда, необходимо еще переговорить с министром иностранных дел лордом Галифаксом, но решения можно ожидать сегодня же вечером. Важное значение, по его словам, имеет наше согласие действовать в связи с установленными сроками.

Совещание длилось около трех с половиной часов, и тем временем, несмотря на то, что я проглотил пачку аспирина, у меня на самом деле разболелась голова. Поэтому во время телефонного звонка Стивенса я на минутку вышел в коридор, где находился туалет с умывальной. Только я смочил виски холодной водой, как неожиданно за моей спиной появился капитан Бест. «Вы всегда носите монокль?» — спросил он меня, как мне показалось, слишком подчеркивая значение своих слов. Хорошо, что я наклонил голову над умывальником и он не видел моего лица. Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо. Однако я быстро взял себя в руки и ответил: «А знаете, такой же вопрос я хотел задать вам». Мы оба рассмеялись.

После совещания мы поехали на квартиру одного голландца, сотрудника капитана Беста. Мы умылись и переоделись в выходные костюмы, так как были приглашены на ужин к Бесту. На его частной квартире появился и Стивенс, сообщивший нам, что он только что получил из Лондона положительный ответ. Из последующей беседы мне стало ясно, что Англия рассматривает войну против Гитлера как вопрос жизни или смерти и исполнена решимости продолжать ее до конца, не считаясь с жертвами.