Вальтер Шелленберг - Мемуары [Лабиринт]

Здесь необходимо подчеркнуть, что к тому времени положение во внутренних районах Германии настолько обострилось, что все ощутимее становились признаки дезорганизации, и в результате плохой связи приказы и распоряжения иногда невозможно было выполнить. Разумеется, Кальтенбруннер использовал эту ситуацию для осуществления своих планов.

Надеясь в последнюю минуту хоть что-нибудь сделать для заключенных других лагерей, положение которых из-за чрезмерного скопления заключенных становилось все более катастрофическим, Мюзи-младший остался в Берлине, в то время как генерал Шелленберг пытался, по крайней мере, переправить часть узников южногерманских лагерей в Швейцарию. К сожалению, это было невозможно, так как в результате стремительного русского наступления уже 16 апреля 1945 года сообщение Берлина с Южной Германией было прервано, так что Мюзи теперь даже не мог вернуться на своем автомобиле в Швейцарию. Даже попытка уведомить из Берлина д-ра Штернбуха оказалась безуспешной.

(Имя автора этих записок не удалось установить. Аналогичный эпизод упоминается в книге «История Йоэля Бранда», вышедшей в издательстве Кипенхойер и Витч).

«… Летом 1943 года меня в Терапии (Турция) посетил г-н Шелленберг. Поскольку я считал, что он пользуется доверенностью Гиммлера, то использовал это обстоятельство, чтобы обсудить с ним общее положение рейха, уже тогда вызывавшее большие опасения. Прежде всего я попытался выяснить, склонен ли его шеф Гиммлер к тому, чтобы, используя свое влияние на Гитлера, изменить германскую политику в Европе коренным образом, в особенности в оккупированных областях России. Во время беседы у меня сложилось впечатление, что впервые передо мной сидел человек, занимающий пост начальника иностранной разведки, один из высокопоставленных чиновников СС, который смотрел на роковой вопрос об окончании войны без предвзятости, объективно. Со стороны г-на Шелленберга не встречали возражений мои высказывания, смысл которых заключался в необходимости подумать о переговорах с Западом относительно изменения политики „безоговорочной капитуляции“, возможных лишь при условии, что с нашей стороны будут выполнены определенные обязательства, прежде всего касающиеся радикального изменения политики в отношении христианских церквей, расового законодательства и методов управления оккупированными восточными областями, не имеющих ничего общего с принципами цивилизованного общества. Любой другой чиновник его ранга воспринял бы мои слова как „предательское пораженчество“. Поэтому я пришел к убеждению, что Шелленберг хорошо представляет себе катастрофу, грозящую Германии и всей Европе, и попытается по мере своих возможностей способствовать изменению нашей политики».

Гармиш, 6 июня 1948 г.

Подпись — Франц фон Папен.

17 апреля 1947 года

Уважаемый г-н Тревор-Ропер!

От одного своего английского друга я получил Вашу книгу «Последние дни Гитлера», которую я прочел с большим интересом. Я надеюсь, что Вы позволите мне высказать свое мнение относительно некоторых мест в Вашей книге.

Портрет Гиммлера, нарисованный Вами, очень интересен, и я во многом согласен с Вами. На стр. 22 Вы пишете, что «Гиммлер был неспособен мыслить». Я не думаю, что это верное замечание. Я четыре раза встречался с ним, беседуя по два часа, и не считаю, что он был таким ничтожным, каким Вы его изображаете. Напротив, я не раз говорил, что он мог бы достичь многого, если бы его способности были направлены на совершение добрых, а не злых и ужасных дел, — чего он, разумеется, сделать не мог. Я не знаю, видели ли Вы его когда-нибудь, но знаю, что мое мнение разделяет такой человек как епископ Бергграв из Осло, который, как Вам, видимо, известно, не имеет ни малейших поводов, чтобы ломать копья из-за Гиммлера.

Другой человек, относительно которого Вы также придерживаетесь невысокого мнения, Канарис. На стр. 27 Вы характеризуете его как «сомнительного политического интригана». На стр. 37 Вы в то же время говорите, что он «занимал среди заговорщиков выдающееся место», что доказательства его вины были неполными, и что он был казнен за участие в заговоре против Гитлера. По моему мнению, страницы 27 и 37 противоречат друг другу.

Я никогда не встречался с Канарисом и поэтому не могу составить о нем своего личного мнения. Однако я слышал от друзей в шведской миссии в Берлине, что Канарис был исключительно способным человеком, которому удалось одновременно сохранить свои позиции в абвере и сотрудничать с заговорщиками.