Юрий Лубченков: Главы государства российского. Выдающиеся правители, о которых должна знать вся страна

Где-то недалеко раздался конский топот, и вскоре показался отряд всадников, а немного погодя и пеших. Все были хорошо вооружены, многие в панцирях. Завидев их, Пелгуй обрадовался и набожно перекрестился. Это было новгородское войско во главе со своим князем Александром Ярославовичем. Увидев его, все сняли шапки и почтительно поклонились.

– Здравствуйте, здравствуйте, – ласково отвечал Александр на поклоны. – Ну, что, Пелгуй, не видно еще врагов?

– Всю ночь не смыкал глаз, княже, а не видел их.

– Спасибо тебе и всем вам за верную службу. А теперь отдохните – моя дружина покараулит.

Ижоряне разошлись, остался подле князя лишь один Пелгуй.

– А ты, старина, почему не идешь отдыхать? – спросил его Александр. – Чай, больше всех умаялся.

– Да хотел бы я тебе, княже, слово молвить по тайности.

– Хорошо, говори, старина, – ответил Александр и сделал своим дружинникам знак, чтобы те удалились.

– Всю ночь я смотрел, – начал Пелгуй, – не идут ли вороги. Везде стражу расставил, а сам все присматривал, как бы кто не проглядел, не заснул. А чтобы не заснуть, молитвы про себя творил. Но немного их я знаю, хотя и сподобил меня Господь окреститься, и, благодарение Богу, я не в такой теперь тьме, как мои братья – ижоряне. Ну, да Господь Бог с простого человека не взыщет… Итак, творю, какие знаю, молитвы. И так-то на душе сладко стало: все еще спит, ни одна пташка не чирикает, рыбка не всплеснет водой. А я все твержу «Отче наш» да «Богородицу». А Он, Творец-то наш, все слышит, и так-то сладко на душе. Смотрю я, княже, и вдруг вижу, что на реке что-то зачернело. Сначала будто точка махонькая, потом стало видно, что это лодка. Только лодка небольшая, людей в ней немного, так что нам не опасно. Если это вороги, думаю, и мы вдруг кинемся на них, то живо сладим. Поэтому я и не делаю тревоги, поджидаю, когда лодка сравняется с самой серединой нашей засады – с тем местом, где я стою. Наконец можно уже было рассмотреть, сколько людей в лодке: четверо гребут, один рулем правит. Все одеты в черное, а посередине лодки стоят два молодых и красивых витязя. На них так и блестят червленые одежды. И кажется мне, будто их лики мне знакомы, как будто я где-то их видел. Старший и говорит младшему: «Брат Глеб, вели грести скорее. Да поможем сроднику нашему Александру». И как только услышал я эти слова, то будто завеса с очей моих спала. Вспомнилось мне, где я этих витязей видел: в святом храме на иконе святых благоверных князей Бориса и Глеба. Всплеснул я руками, взглянул опять на реку, а на ней нет уже ни ладьи, ни следа ее. Обуял меня ужас и трепет великий. Слышу, как бьется сердце, дрожу весь и в то же время сладость неописанную чувствую на душе. Такую сладость, что, кажется, велика была бы благодать Господня, если бы я мог умереть в ту самую минуту. До самого твоего приезда не был я спокоен. Теперь будто легче стало на душе… Что велишь делать, княже?

Князь размышлял несколько минут, затем начал говорить:

– Знаю я тебя, человек ты хороший, благочестивый. Может, действительно сподобил тебя Господь Бог узреть святых Его страстотерпцев… Да, полны чудесами творения Господни. Но не нам с тобой судить, точно ли это от Бога. Об этом судить может только одна святая церковь. Поэтому молчи пока о том, что увидел.

– Прости, княже, за мое худое слово: не лучше ли рассказать об этом ратникам? По крайней мере, они приободрились бы и смелее бы стали биться, и Бог даровал бы нам победу.

Улыбка появилась на устах Александра, и лицо его засияло чем-то неземным.

И показалось в эту минуту старому Пелгую, что он похож на представившихся ему ночью святых.

– А разве без рассказов не дарует, если восхочет? Храбра моя дружина, молодцы все на подбор, но я надеюсь на одного только Бога, – проговорил Александр и отпустил Пелгуя отдыхать.

А сам князь долго стоял, то размышляя, то улыбаясь.

Много старых знакомых нашел Пелгуй в княжеской дружине. Тут были и удалые слуги княжеские – Савва и Ратмир, и ловчий княжеский Яков Полочанин, смелый и искусный как на охоте, так и на войне; и новгородские витязи Сбыслав и Миша. Сбыспав славился своей богатырской силой и ростом, он выходил обыкновенно на

битву с одним топором. Но страшен был для врагов этот топор! Был тут и неустрашимый витязь Гавриил Олексич.

Александр, оставив небольшой отряд у берега реки для наблюдения за неприятелем, остальное войско скрыл в лесу. И вот часовые донесли, что враги уже показались.

Издавна славились шведы своей храбростью и воинским искусством. Когда еще они назывались норманнами, от их набегов трепетала почти вся Европа, во Франции, Германии и других странах во время богослужения в церквах читали особую молитву об избавлении страны от ярости норманнов.