Владимир Жданов - Добролюбов

Добролюбов занимался также краеведением и этнографией. В течение нескольких лет он подготавливал обширную работу — «Материалы для описания Нижегородской губернии в отношении историческом, статистическом, нравственном и умственном».

Один только перечень этих трудов Добролюбова говорит о необыкновенной разносторонности его интересов и необычайно раннем развитии. Наряду с чтением литературные и научные занятия заполняли всю жизнь юноши, им посвящал он все время, какое оставалось после ежедневных семинарских уроков.

Разумеется, впервые взявшись за перо, он еще не знал, кем ему суждено быть — поэтом, беллетристом, драматургом или критиком. Но сама настойчивость, с которой он пробовал себя в разных жанрах, говорит о том, как рано зародилось в его душе еще не осознанное стремление к литературе, к писательству.

Стихи — наиболее значительная часть его юношеского творчества. Они интересны прежде всего тем, что в них нашла свое отражение умственная и душевная жизнь молодого автора. У нас нет других документов, из которых мы могли бы узнать, какие мысли и чувства волновали его в ту пору. Позднее Добролюбов вел дневник — драгоценную для нас хронику своей жизни; ранние стихи как бы предшествуют этому дневнику и в некоторой степени заменяют его.

Правда, многое в этих детских стихах идет от литературы, от чтения, а не от жизни, многое в них носит откровенно подражательный характер. Но и сквозь эту подражательность нередко пробиваются черты индивидуальности автора. Показателен уже самый выбор объектов для подражания. Добролюбов особенно охотно пишет стихи в духе народных песен Кольцова. В первых тетрадях стихов встречаются также прямые подражания русским народным песням («Ветры буйные, добрый молодец», «Русская песня» и др.).

В течение некоторого времени Добролюбов был по-детски удовлетворен своими поэтическими успехами. Он писал стихи довольно усердно, представлял свои опыты семинарским наставникам, показывал их знакомым, и те отзывались о них с неизменной похвалой. В семинарии, среди товарищей, он пользовался репутацией поэта, Учителя ставили на его стихах пометки: «Хорошо», «Похвально», «Очень хорошо», «Стихи приятные». Вероятно, именно в это время ему впервые явилась еще смутная мысль о литературе как будущей профессии.

Начитавшись стихов в журналах, Добролюбов начал подумывать о том, что и его сочинения могли бы появиться в печати. В один прекрасный день он решился. Несколько старательно переписанных стихотворений были положены в конверт и отправлены в Москву на имя редактора журнала «Москвитянин» М. П. Погодина. Это было осенью 1850 года. В сопроводительном письме юный поэт, явно стараясь походить на взрослого, писал, обращаясь к Погодину: «Ваш прекрасный журнал, который год от году становится все лучше и лучше, отличается также особенной любовью к поэзии. Между несколькими посредственными произведениями в нем помещено было множество прекрасных стихотворений, замечательных и по мысли и по стиху. У меня также есть несколько стихотворений. Не смея причислять их к последним, могу надеяться, что они не совсем плохи для первых. Если найдете в них что-нибудь годное, прошу Вас поместить их в Вашем журнале». И вслед за этой сдержанной скромностью, обнаруживая всю присущую своему возрасту наивность, Добролюбов прибавлял: «Кроме этих, у меня есть еще до 30 или более стихотворений. Если Вам будет угодно, то я перешлю Вам их. Но прошу Вас в таком случае прислать мне за них 100 рублей серебром, не как плату, но как вспомоществование, потому что я, сказать правду, очень беден…»

Очевидно, кроме сладких помышлений о появлении в московском журнале, мальчиком руководили и соображения материального характера. По натуре он вовсе не был корыстолюбив; но, может быть, здесь сказалось естественное для подростка желание помочь семье, постоянно имевшей долги; а может быть, это была столь же понятная жажда известной самостоятельности (вспомним стихотворную запись, сделанную Добролюбовым при виде книг: «О, как бы желал я такое богатство иметь, чтоб все эти книги себе мог купить»). Во всяком случае, размышления о плате за стихи не покидали автора перед тем, как он решился отправить пакет в «Москвитянин». Видимо, он даже вел споры с кем-то из знакомых, утверждавшим, что получать деньги за стихи неприлично.

Нижний Новгород в 50-х годах. Благовещенская площадь.