Юрий Айзеншпис - Виктор Цой и другие. Как зажигают звезды

Некогда приближенный к Рокотову и с 1964 года мой «валютный» наставник Вася-Эдик имел и вполне официальный статус футболиста — он играл в команде мастеров «Динамо». Для меня же он прежде открыл двери большого, хотя и противозаконного бизнеса. Вначале я периодически помогал ему, затем стал доверенным подручным. Потом вырос в младшего компаньона, а потом и в равного дольщика. На заре наших коммерческих отношений Эдик оптом скупал импортный товар, а я брал некоторые предметы «на реализацию». Но вскоре параллельно начал осуществлять самостоятельные операции, первая крупная из которых пришлась на лето 1965 года. Тогда, если вы помните, я в основном жил в «Спутнике» на Черном море, где группа «Сокол» ежедневно играла на дискотеках. Весело, здорово, интересно, но где-то через месяц курортной жизни мне все приелось, захотелось движения и бизнеса. Тем более стали доходить слухи, что в Москве разразился коммерческий ажиотаж с плащами-болонья. К «раздаче слонов» я опоздал, зато приехал в самый разгар другого бума. «Березки» заполнились маленькими элегантными четырехдиапазонными приемниками фирмы «Панасоник» по 33 и 50 долларов — не помню точно, в зависимости от чего. Если покупать на чеки, выходило чуть дешевле. По сравнению с нашими громоздкими ламповыми магнитолами просто верх изящества. Да и звук не в пример чище. Я решил, что максимальные деньги с единицы товара можно заработать, если загонять его в Одессе. Когда я поделился своими соображениями с Эдиком, он засмеялся: там ведь привоз, а ты «со своим самоваром». Его отработанная схема не требовала дальних поездок — купить валюту, на нее приобрести аппаратуру и продать ее оптом спекулянтам, толкущимся у основных московских комков на Садово-Кудринской, на Комсомольском проспекте. Навар неплохой, вот он и ленился придумывать новые схемы.

Но я хотел заработать больше и не сомневался, что в Одессе богатых граждан много, а таких прикольных вещей там еще нет. Ведь что такое местный привоз — ну джинсы, ну кофточки, жевачка, сигареты, прочая мелочь. А эти милые японские приемники только-только появились даже в самой Европе — так пока еще моряки доплывут. Я скупил 20–25 «Панасов», компактные, небольшие, они заняли всего один, правда, весьма увесистый чемодан. Товар я не сам покупал, конечно, иностранные студенты, живущие в общежитии рядом с метро «Сокол» являлись моими основными агентами по приобретению фирменного ширпотреба.

В советских аэропортах тогда почти не бывало проблем с провозом, содержимое сумок проверяли очень редко, так почему не полететь? В общем, я подбил на эту авантюру моего школьного приятеля, прибыли в Одессу, часть приемников положили в камеру хранения, а парочку взяли на пробу на рынок. Улетели влет. Остальные — с такой же скоростью. И уже на следующий день я с серьезной мошной денег отправился к своим музыкантам, для чего сел на большой теплоход «Петр Великий», доставшийся нам по контрибуции от побежденных фрицев (естественно, под другим именем). Он как раз курсировал между Одессой, Ялтой, Сочи и другими крупными городами Черноморского побережья.

Во время этого рейса я познакомился с Иосифом Кобзоном, который поздно ночью давал в кают-компании шефский концерт. До этой встречи он олицетворял для меня исключительно солдатскую советскую песню, к которой я относился весьма скептически. Каково же было мое удивление, когда в тот вечер Кобзон исполнил много лирических песен, несколько даже на иврите, исполнил очень задушевно и человечно. И после концерта, когда я уже в баре подошел к нему знакомиться, и он обратил внимание на мои часы:

— Сейко?

— Сейко…

— А какой номер?

— Четвертый…

— Покажи-ка.

Я расстегнул массивный браслет и Кобзон принялся уважительно рассматривать мои фирменные часики. У него тоже были «Сейко», но первый номер, вдобавок весьма убитые. В общем, часы у меня оказались гораздо круче. Потом, через много лет, я напомнил Кобзону этот момент нашего знакомства — он долго смеялся. Да, критерии крутизны с тех пор сильно изменились. Да и часы на его руке сейчас, наверное, подороже моих.

Едва я сошел с теплохода в Сочи и сделал несколько шагов по твердой земле, как меня задержали местные милиционеры. Неужели «по горячим следам» одесских спекуляций??? Я, наверное, побледнел, но не растерялся, а начал прокручивать в голове ответы на «Откуда деньги?» и другие возможные неприятные вопросы. Меня отвели в отделение и действительно начали расспрашивать, но проблема, к счастью, оказалась иной — на корабле кого-то крупно обворовали и искали похищенное. Вскрыли и мой чемодан, увидели деньги, подивились их количеству. Я же умело запудрил мозги рассказами об известной музыкальной группе, крупных гонорарах и средствах на покупку дорогой аппаратуры. А также приглашением всего их доблестного отделения на наш концерт.