Николай Борисов - Командир Т-34. На танке до Победы

Но однажды, когда уже уволился в 82-м, ребята пригласили меня на полигон по грибы. Набрали, вышли к дороге, смотрю, а кукуруза такая, что и рукой не достать до верхушки. Значит, все-таки можно ее выращивать и в наших условиях? Дело-то хорошее. Просто не надо спешить, а нужно как следует подготовиться. Но мы все торопимся иногда, и только как окажемся в тупике, лишь тогда начинаем соображать… Это нас преследует.

Но я был и остаюсь убежденным коммунистом. В пионерах, правда, не был, а в комсомол вступил в училище 23 февраля 1943 года. Никто меня туда не тащил, не уговаривал, сам захотел.

И в партию сам решил вступить. 1 января 45-го меня приняли кандидатом, но тут разные события начались и забыли про это дело. А вспомнили только через месяц в Германии и уже там приняли окончательно. У меня и фотокарточка есть, это как раз день, когда меня приняли. Сфотографировали на партбилет, а потом я этого фотографа попросил: «Слушай, сфотографируй меня, хоть родителям пошлю!» И он меня сфотографировал и карточку потом передал.

Тогда приходилось заполнять разного рода анкеты, а в них был такой вопрос: есть ли репрессированные родственники, но я про Поздняковых нигде не упоминал, вроде как дальние родственники.

Другое дело на разные должности нужны допуска, и вот там полагалось писать и про дальних. Но пока я до комбата рос, там уже допуск не требовался. А вот когда меня перевели в штаб, там уже секретность совсем другая, вот там до пятнадцатого колена всех проверяли. Но и время настало уже другое.

А в парадной дивизии эти особнячки нами занимались здорово, постоянно и знали всех как облупленных. Помню, был у нас начальник разведки, боевой такой, награжденный, и вдруг нет его. И тихонько говорят, что он совсем не украинец, а еврей… Раз, и уже нет в полку, а отправили служить на Дальний Восток. И так частенько. Кто чего скрыл, чуть только маленькая червоточина, сразу переводили в другую часть.

Когда я выступаю перед молодежью, меня часто спрашивают: благодаря чему вы остались живы? Чего больше: случайность, опыт, судьба, Бог? Все вкупе, наверное, но в основе, считаю, все зависит от человека. Как его воспитали, обучили, как он относится к своему делу, а там, конечно, и удача с везением. Но ведь и везение не на пустом месте возникает. На основе определенного опыта появляется какое-то предвидение, это же тоже не просто так. Но ребятишкам в школе я говорю – повезло мне. Они смеются. Ну, а если говорить серьезно, то в этом есть и моя немалая заслуга.

В бою ведь все зависит от слаженности экипажа, от быстроты исполнения приказа. Там даже секунды, бывало, решали успех боя. Поэтому я очень старался совершенствовать свои навыки. Например, любил стрельбу, тренировался при малейшей возможности и за первые два месяца на фронте здорово насобачился в этом деле. Даже снайпером считался у нас. Вот, кстати, вспомнилось. Один из бывших танкистов в интервью вспоминает, что его наводчик мог с первого выстрела попасть в телеграфный столб за 800 метров. Мне кажется, это брех! Помню такой эпизод.

Где-то на территории Польши у нас на пути оказался небольшой городишко, но мы что-то не смогли с ходу его взять. Может сил не хватало и ждали подкреплений. Ведь заскочить-то в него дело нехитрое, но можно в нем и захлебнуться. И там значит, труба стояла высокая. В километре или чуть дальше. И ради любопытства ротный предложил: «Даю по одному снаряду. Кто попадет в эту трубу?» Так по первому снаряду никто не попал. А со второго попало всего двое, в том числе и я. Не хвалясь скажу, я всегда хорошо стрелял. Я увольнялся из армии в 58 лет и до последнего дня стрелял. Мог показать молодым пример. Пусть знают, что старики, прошедшие войну, тоже чего-то стоят.

А молодым и мастером вождения был. На фронте мехвода спокойно мог заменить. Где-то на марше, где была возможность, сам садился за рычаги и давал ему передохнуть.

Но особенно я тренировал экипаж в посадке и высадке. Беспрерывно, жестко, безбожно, мне даже друзья иногда говорили: «Коля, да брось ты ерундой заниматься!» Но меня никто переубедить не мог. Я знал, что в такие моменты решают секунды – а это жизнь. И моя, и моих товарищей. Поэтому тренировал жестко, требовательно, хоть некоторые подчиненные были старше меня на 10–15 лет. Но никогда не давил горлом. Сколько ни служил, никогда не был нахалом или грубияном. Ругался только в исключительных случаях. Всегда понимал – если покажу свою высокую подготовку, могу больше, чем они, то буду иметь авторитет у подчиненных и они будут подчиняться беспрекословно. Зато потом сколько раз мне ребята говорили: «Ну и везучий же ты!» А причем тут везучий? Дело не в везучести, просто нужно работать.