Георгий Красковский - На дорогах войны

…Это было двадцать лет назад. Шел январь 1945 года. Наши части теснили врага с польской земли.

К вечеру в подразделении появился заместитель командира батальона капитан Решетников. Солдаты занимались своим делом. Кто еще раз протирал автомат или высвобождал в вещмешке место под боеприпасы, кто просто отдыхал перед боем.

— Что, письмо на родину написал? — поинтересовался заместитель комбата, заметив, как младший сержант Патраков свертывал треугольником лист бумаги.

— Так точно, товарищ капитан.

— Небось, невесте?

— Нет, матери… Жив-здоров, мол, не волнуйся. А Гитлеру скоро будет крышка.

Офицер уважал этого рослого красивого сержанта, отличавшегося большой храбростью.

— Насчет Гитлера ты верно сказал, — заметил капитан, — а вот повоевать нам с тобой еще придется.

На передовой, как всегда перед большим сражением, стояла зловещая тишина. Лишь изредка на флангах раздавался сухой треск одиночных винтовочных выстрелов.

— Друзья! — обратился к солдатам капитан Решетников. — Перед нами поставлена задача: завтра овладеть деревушкой, что впереди, и принять участие во взятии Кракова.

Командир разъяснил исключительную важность и сложность предстоящей операции.

— Будем бить врага, как повелевает воинский долг и присяга, — выразил общую мысль Иван Патраков.

— Товарищ капитан, — обратился боец, который был ближе других к заместителю командира батальона. — У нашего помкомвзвода завтра праздник.

— Какой?

— День рождения.

— Это здорово! Сколько же тебе стукнет, младший сержант?

— Двадцать, товарищ капитан.

— Да, круглая дата, — офицер задумался на минуту, но тут же добавил: — Ну, что ж… Вот возьмем Краков и тогда по всем правилам отметим…

— Есть товарищ капитан, перенести именины, — приложив руку к ушанке, шутя отрапортовал Патраков.

В ночь перед боем младший сержант Иван Патраков не сомкнул глаз. Тишина навевала дорогие сердцу воспоминания. В мыслях он был далеко-далеко. Там, за Уральской грядой, на берегу озера раскинулась маленькая деревушка Патраково, где он родился и рос. Ваня рано, с пятнадцати лет, познал труд. Сначала в колхозе пристроили его учетчиком к механизаторам в бригаду, а потом сам научился управлять трактором. Здесь в сороковом году вступил в комсомол.

На второй день войны отец ушел на фронт. Минул год. Помнит Иван тот вечер, когда возвращался домой после сева. Шел полем и вдруг больно кольнуло сердце, когда увидел бегущих навстречу мать и младшую сестренку Валю. «Что случилось?»

— Ой, Ваня, отца убили… — обливаясь слезами, сказала мать, протягивая какую-то серую бумажку: «Похоронная».

— Не плачь, мама, — утешал он ее, — я отомщу за него.

Добровольцем ушел Иван Патраков на фронт. Воевал на Ленинградском, где сложил голову отец. Служил в разведке. Достал первого «языка». Получил первую медаль «За отвагу». Потом первое ранение. После выздоровления — снова на передовую. В разведке под Выборгом тяжело ранило. Почти пять месяцев пролежал в госпитале. Поправился. И вот завтра снова в бой.

Ночь прошла спокойно. Но едва на востоке занялась утренняя заря, как сотни стволов обрушили свой огонь на врага. Земля ожила, застонала. В воздухе стоял сплошной гул, вверх взлетали комья мерзлой земли, исковерканное железо и бетон. Снег почернел от копоти и гари. Стало трудно дышать. С полчаса длилась артиллерийская подготовка.

Потом по цепи пронесся приказ командира:

— Приготовиться к атаке!

— За Родину, вперед! — раздался голос политрука.

— Впе-р-е-е-д!

Сотни людей в едином порыве с автоматами наперевес устремились к траншеям врага. Впереди — холмистая равнина без единого кустика, лишь темными пятнами на белом снегу то тут, то там зияли воронки от снарядов и мин. Противник яростно сопротивлялся. Бешеным огнем ощетинились уцелевшие огневые точки. Немецкая артиллерия вела беспорядочный огонь по наступающим цепям наших войск.

Бежавший рядом с Иваном Патраковым молодой пулеметчик упал на землю, тот, что напомнил вчера о дне рождения. Тяжело в живот ранило командира взвода.

— Вперед, братцы! — успел крикнуть капитан Решетников, находившийся в атакующей цепи, и тут же свалился замертво, сраженный осколками разорвавшейся поблизости мины.

«Эх, капитан, видно не суждено нам отметить мое двадцатилетие», — подумал Иван.

— Вперед!..

Уже недалеко немецкие траншеи. Иван Патраков швырнул в ту сторону противотанковую гранату и, сходу перескочив через одну из траншей, побежал дальше, Вот и вторая линия обороны. Дальше дзот. Патраков видел, что его амбразура дышала огнем. Немецкий пулемет сеял смерть. «Надо заставить его замолчать», — мелькнуло в сознании помкомвзвода. Он выдернул чеку и метнул гранату туда, в амбразуру дзота.