Николай Скоморохов - Боем живет истребитель

Кубарев был связан боем с парой. Я – с четверкой. Евтодиенко и Попов с ведомыми добивали «раму». Карусель вертелась минут десять. «Вчера – пронесло, сегодня – доконают», – такие мысли мелькали в голове.

Я ожесточенно отбивался. Очереди давал одну за другой. Но ни одна из них не достигала цели. И это несмотря на то, что несколько раз я бил прямо в упор. Бронированные они, что ли?

Мое спасение было в том, чтобы уйти вниз, к своим. Но немцы не дают мне снизиться. Как же быть? Вот один заходит в атаку. Жму гашетку – очередь. Немец ныряет вниз. Я за ним, преследую его, бью из всего оружия. Скорость у него больше – он уходит. Вижу рядом наш ЛаГГ-3 – это Сережа Лаптев. Он помахал крыльями – пристраивайся, мол. Они, оказывается, «раму» сбили и теперь готовились к бою с «мессершмиттами». Но те, увидев, что мы собрались вместе, убрались восвояси.

Все живы, здоровы, пополнили боевой счет полка,– довольные собой, возвращаемся домой. Стоит яркий солнечный день. Внизу – красивый вечнозеленый Сочи, голубое море слепит.

– Ну вот, Коля, ты уже не только отбиваешься, но и сам нападаешь, – сказал на земле Евтодиенко.

– Какое там нападаешь… Пока только отбиваюсь. Вот тебе и «адлер» – значит «орел»!

– Ничего, Коля, у нас на Украине говорят: «За одного бытого двох небытых дають»…

Мы проведем еще несколько напряженнейших боев. И я обнаружу одну неприятную странность: мои очереди все время проходят мимо целей, В чем дело? Рассказал об этом Евтодиенко.

– Да, тут есть над чем подумать. Идем к Микитченко, – предложил он.

Выслушав меня, Яков Иванович приказал на две недели засесть за учебники по теории воздушной стрельбы.

Двух недель оказалось достаточно, чтобы я сам разобрался в том, почему мои снаряды не достигают цели. Я просто-напросто не брал нужного упреждения, не осуществлял слежения, открывая огонь с большой дистанции.

Микитченко принял у меня своеобразный зачет, заставил тренироваться в прицеливании.

Снова уходим на боевое задание. И опять: Евтодиенко – Мартынов, Ермилов – Скоморохов.

На этот раз я вылетал без особого энтузиазма. Было какое-то нехорошее предчувствие. И оно оправдалось. Снова я оказался один в клещах у четверки «мессеров», снова с большим трудом вырвался, и спасли меня наши зенитчики.

– Первый урок так и не пошел впрок, – жестко бросил мне Ермилов.

– Да, вы правы, – ответил я, – но разве ведущий не должен беспокоиться о ведомом?

– Дело ведущего – искать врага.

На том наш разговор и закончился, но мне он никакой ясности не принес.

Ведущий и ведомый…

Может ли воин, ища врага, которого поразит его меч, забывать о своем щите?

Пара – два бойца. Меч и щит!

Это не исключает, а предполагает активные действия в бою обоих. А может случиться, что щит станет мечом, поменяются ролями. Ведущий обязан постоянно держать в поле зрения ведомого, всегда помнить и заботиться о нем.

Но у нас почему-то на эту тему разговоров не велось. Все сводилось к внушению ведомым: любой ценой держитесь своего места в строю, обеспечивайте действия командира. И не допускалось никаких вариантов. А ведь бой не проведешь только по одной заранее разработанной схеме.

Вот такие возникали мысли. Поделился с Володей Евтодиенко, и у нас состоялся долгий, интересный разговор, оставивший глубокий след в моей душе. Наступит время, мне доверят быть ведущим пары, и я буду делать все для того, чтобы мои ведомые не оказывались в тех ситуациях, которые довелось пережить самому…

Наступал Новый, 1943 год. Первый новогодний праздник во фронтовой обстановке.

Настроение у всех бодрое: положение на советско-германском фронте склонялось явно в нашу пользу. Перед фашистским натиском устояли колыбель революции Ленинград и сердце нашей Родины Москва, немцы попали в котел под Сталинградом. Всем нам стали видны перспективы близкой победы в битве за Кавказ.

Размышляя над итогами прошлого года, каждый из нас взвешивал, оценивал свой вклад в дело борьбы с ненавистным врагом.

Мои итоги не могли меня утешить. Сколько ни перебирал я в памяти события года, – все равно получалось, что сделано мною мало. Ни разу не отличился в воздушных боях, не сбил ни одного стервятника. Сам же успел побывать в сложных переплетах и спасся чудом.

Стало мне обидно и грустно. Может быть, я просто неудачник? Ведь не всем же дано отличаться?

За праздничным столом командир и комиссар поздравили всех, коротко рассказали о результатах наших боевых действий; отметили лучших людей полка.