Михаил Герман - Домье

Добиньи. Автопортрет. Офорт.

Милле. Автопортрет.

Прачки. Масло. 1860-е гг.

Вагон III-го класса. Масло. Конец 1860-х гг.

Ожидание на вокзале. 1860-е гг.

Читающий. Масло.

Домье. С фотографии Надара. Около 1865 г.

Художник перед картиной. Масло. 1865–1868 гг.

Любитель. Акварель. 1865 г.

Комедианты. Акварель. 1867 г.

Комедиант. Гравюра на дереве.

Дон-Кихот и Санчо Панса. Карандаш.

Дон-Кихот и Санчо Панса. Около 1866–1868 гг.

Дон-Кихот.

Домье. Карикатура работы Карья.

Дом Домье в Вальмондуа.

Столовая в доме Домье.

Потрясенная наследством. Литография. 1871 г.

Бедная Франция. Литография. 1871 г.

В честь знаменитой победы Наполеона на Аркольском мосту.

Луи Филипп принадлежал к младшей ветви рода Бурбонов.

Во французском языке слова «груша» (lа polre) значит также «глупец», «болван».

Людовик — латинизированная форма французского имени Луи.

Гуап — шутливое прозвище, данное друзьями Домье, погрязшему в долгах. Гуапами в просторечии называют жуликов, не отдающих долги.

«Папаша-пила».

«Старый болван».

Игра слов: по-французски «печать» и «печатный станок» звучат и пишутся одинаково — «la presse».

Клозери де Лила — место дешевых публичных балов около Люксембургского сада.

Аттракцион наподобие наших «Американских гор».

Фам-сан-Тет — женщина без головы.

По христианской легенде Святой Дени (Сен-Дени) являлся людям с отрубленной головой, которую он держал в руках.

Маршал — значит в переводе с французского «торговец, купец». Обычное наименование торговцев картинами.

Франциск I, проиграв битву при Павии, написал своей матери ставшие пословицей слова: «Все потеряно, мадам, кроме чести».

Ратапуаль — вояка (фр).

Першероны — порода лошадей-тяжеловозов, выведенная в французской провинции Перш.

Тот, чей портрет мы тебе представляем и чье тончайшее искусство учит нас смеяться над собою, — это мудрец, читатель. Он сатирик, насмешник, но сила, с которой он запечатлел Зло и его свиту, доказала доброту его сердца. Его смех — это не гримаса Мельмота или Мефистофеля при факеле Алекты, который их испепеляет, но леденит нас. Их смех — увы! — не более как горестное бремя веселья. Его смех — искренний и щедрый — лучится, как знак доброты.