Олег Табаков - Моя настоящая жизнь

У Машкова сложились свои актерские и человеческие привычки. Скажем, он очень болезненно относится к попыткам организовать ему трудовой процесс в первой половине дня. Хотя, впрочем, когда он сам репетирует как режиссер, всегда приходит вовремя, абсолютно подготовленным. В последние годы активно утверждает свою экономическую независимость — он и тут идет по моим стопам. Развил склонность к комфортности бытия, что тоже объяснимо. Но думаю, что утром 31 декабря, наедине с самим собой, когда так или иначе подытоживаешь уходящий год, его посещают мучительные раздумья насчет нового бытия. Трезвым разумом, как и талантом, он никогда не был обижен…

…После летних каникул, в 90-м году, «Матросская тишина» появилась на сцене подвала. За девять лет спектакль прошел более двухсот раз.

Сейчас, в связи с отсутствием Володи Машкова, отпущенного на заработки в американском кино, спектакль не идет, и я всерьез рассматриваю, кому же играть Абрама Шварца дальше… Наша «Матросская тишина» явно заслуживает жизни, а не забвения. Спектакль не только не исчерпал себя, а вполне бы мог отметить свое десятилетие.

Следующий, 91-й год, был скуп на премьеры. Вышел один, но очень яркий и талантливый спектакль.

Мне было очень непросто уступить своему ученику право ставить «Ревизора» — уж очень многое связано у меня с этим спектаклем — и актерский успех, и мой первый режиссерский дебют за границей, в Англии. Я ставил «Ревизора» в Германии, в Венгрии. Но я поверил Сергею Газарову и был вознагражден — и талантом режиссерского прочтения, и актерскими свершениями. Многие играли в этом спектакле просто превосходно — Саша Марин, Володя Машков, Андрей Смоляков, Игорь Нефедов, Сережа Беляев, Вадим Александров, и Дуся Германова. Совершенно прелестны были в крошечных ролях Женя Миронов и Сережа Безруков. И даже жулик-актер Зайков — прохвост, судебной властью восстановленный в должности после увольнения из нашего театра, который уже не первый год получает у нас не заработанную им заработную плату, был очень убедителен, едва ли не единственный раз за всю свою актерскую жизнь в подвале, в роли лекаря Христиана Гибнера.

…Сережа Газаров приехал в Москву из солнечного Азербайджана. Он говорил с еле заметным акцентом, но южные корни четко просматривались в его поведении.

Я довольно рано обнаружил в нем дарование характерного актера. Но на сегодня оно чрезвычайно, до обиды не реализовано. Востребованность кинематографическим молохом, не знающим пощады, ищущим все новые и новые лица — совсем не то, что необходимо для развития его таланта. Его лучшими актерскими созданиями, конечно, остаются роли, сыгранные в подвале. Глава рода в дипломном спектакле «Две стрелы», которого он играл мальчишкой двадцати двух неполных лет, совсем крошечная эпизодическая роль обывателя в работе В. Фокина «С весной я вернусь к тебе», директор колледжа в «Прищучил», сержант Ту ми в «Билокси-блюз». Серьезными, ответственными, талантливыми были и его первые педагогические работы на моем курсе второго набора. К сожалению, ничего подобного я не вижу среди того, что делал и делает Газаров вне подвала. Говорю об этом вовсе не с удовольствием и не для того, чтобы принизить результаты, которых он добивается в избранной им профессии. Но, наверное, как человек знающий его и проживший рядом с ним довольно долгое время, я имею право поделиться этой тревогой. Тревогой, которая, может быть, будет основанием для самого Сережи задуматься: что же происходит? Мне-то думается, что все дело в душевном неравновесии, сопровождающем Газарова, — последнее время особенно.

Я отношусь к моим ученикам с уважением, и никогда ничего не жду взамен этого — как нельзя ничего требовать за то, что ты любишь кого-то. Если я люблю, то это — моя тайна, моя радость. Вместе с тем это дает мне право высказывать мои тревоги за них. Я всерьез тревожусь за Сережино развитие. Оно происходит как-то вширь, тогда как театральное ремесло требует настойчивого продвижения вглубь — только в этом случае можно всерьез рассчитывать на успех.

Я бы пожелал ему главного: найти согласие с самим собой.

Попытка моих учеников совершать самостоятельные шаги в режиссуре мною приветствуется. Молодым актерам я говорю: давайте, пробуйте, действуйте сами — я вас прикрою. У кого-то из них получается сразу, у кого-то — нет, но мне-то прежде всего дорого их желание работать, думать о большом, общем деле.