Александр Сабуров - Силы неисчислимые

— Это ясно, — откликнулся Богатырь. — Но следует все продумать.

Он молча шагает по комнате, чуть склонив голову и обеими руками схватившись за ремни портупеи. Я понимаю. Каждому из нас сейчас нелегко. Красная Армия почти у ворот Орловской области. Мы так ждали ее. И вдруг надо уходить, забираться еще глубже в грозные дебри вражеского тыла.

Все молчат. Слышу, как за окном снова неистовствует вьюга, надрывно скрипит калитка. Ох, не сладко в такую пору отправляться в далекий поход! Но надо…

Раскладываю на столе свою карту. Товарищи склоняются над ней. Рассуждаю вслух:

— Значит, в Середине-Буде есть полк СС? И с фронта против нас снимают дивизию. Следовательно, нашим войскам на каком-то участке будет легче. Уже это доказывает необходимость нашего похода.

— Хватит, — вскочив как ужаленный, грохает кулаком по столу один из командиров. — Никуда я не пойду: ни на Сумщину, ни в Малин. Врагов мне и здесь хватит. Есть у меня две диверсионные группы, работой будут обеспечены, и баста! Пусть другие до меня дотянутся, потом кивают.

Тут уж я не выдержал:

— Нет, партизанщины мы не допустим!

Притих товарищ.

— Не хорохорьтесь, — тихо, но отчеканивая каждое слово, сказал ему Богатырь. Комиссар едва скрывал свой гнев, но выдержка не изменила ему и на сей раз. Только брови насупились. — Не зазнавайтесь. Оснований нет. Дотягиваться до вас некому и, главное, незачем. В хвосте плететесь. И запомните, партийная организация отряда вас не поддерживает. Подумайте об этом. На волоске держитесь.

— Я давно знаю, что вы ключи ко мне подбираете, — проворчал тот. — И вы меня, пожалуйста, не запугивайте. Если вам угодно, то вот, читайте. — Он бросил на стол радиограмму.

Захар читает вслух:

— «Оставайтесь на месте. Действуйте самостоятельно. Строкач».

Реву словно вихрь подхватил. Он потребовал, чтобы мы, невзирая на радиограмму полковника Строкача, сняли этого человека с должности командира отряда.

— К черту! — бушует Рева. — Надо у него отобрать и радистов и радиостанцию.

Честно говоря, у меня самого возникли те же мысли, которые так внезапно выпалил Рева. Слишком трудно стало работать с этим товарищем. Но я помнил, что его отряд сформирован обкомом партии еще в сентябре 1941 года, оснащен радиостанцией, благодаря которой мы впервые смогли связаться с ЦК Компартии Украины. Признательный за это, я заставлял себя мириться с его частыми заскоками.

— Да, тут что-то не так, — сказал Богатырь. — Надо сделать повторный запрос в штаб.

— Тебе только со старостами воевать, — продолжает Рева отчитывать командира отряда. Они смотрят в упор друг другу в глаза. Оба красные, возбужденные, вот-вот сцепятся, как петухи.

Жестом заставляю всех замолчать.

— Слушайте приказ. Отряды готовить к выходу на Украину. Кто не подчинит себя общему делу, будет снят с командования. Что касается радиограммы полковника Строкача, уточним все детально. Буду отвечать за все я.

Несколько мгновений в комнате царит тишина. Первым поднимается Боровик:

— Мне ясно. Можно быть свободным?

За ним Погорелов:

— Отряд будет готов к выходу, товарищ командир!

А упрямец, который так много спорил с нами, молчит. Потом взмахивает рукой.

— Ладно! Разрешите идти?

Он уже подошел к двери, когда его остановил Богатырь:

— Я хотел бы просить вас впредь заявления о недоверии к штабу бросать осмотрительнее. Командир не может, не имеет права уподобляться безвестному анонимщику: мое дело шлепнуть обвинение, а там пусть расхлебывают…

Командир потоптался немного, скривил губы:

— Так это ж я насчет тех паразитов Кениной и Волчкова. Они ж тут у вас в полное доверие втерлись.

— Ребята только что вернулись с трудной разведки. — Богатырь так тепло произнес это слово «ребята», что я почувствовал прилив нежности к комиссару, умеющему всегда вовремя и поддержать и направить разговор. А он продолжал: — Кенина ходит на любое задание, а дома у неё крохотная дочка Аллочка. Это ж понимать надо… — И уже обращаясь ко мне: — Между прочим, это Кенина и Волчков принесли сведения о том, что разгром немцев под Москвой до смерти напугал трубчевского бургомистра Павлова. Он уже состряпал себе поддельные документы: будто все время работал в совхозе на Дальнем Востоке. Стонут и семьи полицейских. Проклинают своих горе-кормильцев, понимают, что им придется за все нести ответ.

— Так, товарищ комиссар, между прочим, еще доподлинно неизвестно, кто именно ваших ребят-разведчиков этими данными снабжает: может, сам начальник трубчевской полиции Павлов?