Михаил Болтунов - Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы

Подводя итог сказанному, можно констатировать, что, несмотря на все недостатки в деятельности регулярных зарубежных сил, трудности в их работе, сложный контрразведывательный климат, в особенности, в странах-противниках, военные агенты со своей задачей справились. Они достаточно умело отслеживали состояние вооруженных сил вероятного противника. К сожалению, разведин-формация по военно-техническим вопросам оставалась слабым звеном в их деятельности.

В период между двумя войнами — Русско-японской и Первой мировой свое дальнейшее развитие получило «крышевое» направление военной разведки. Негласные военные агенты из числа русских офицеров назначались на должности «прикрытия» в консульства. К разведработе также привлекались российские подданные из числа служащих наших учреждений за рубежом или проживающие за границей как частные лица.

Негласные агенты выполняли те же задачи, что и официальные военные агенты. Руководство ими осуществляло как Главное управление Генштаба, так и окружные органы разведки.

Назначение на должности негласных военных агентов оставалось по-прежнему долгим, трудоемким, волокитным. Однако другой системы не существовало, и пусть длинным и сложным путем, но офицеры назначались на «крышевые» должности, как правило, либо консулами, либо вице-консулами.

После поражения в Русско-японской войне 1904–1905 годов приоритетным направлением в организации «крышевой» разведки считались Восточное и Ближне-Восточное направления.

Историк М. Алексеев в книге «Военная разведка России» приводит весьма примечательный отрывок из доклада ГУГШ от 10 февраля 1907 года: «В виду особой важности быть возможно полнее осведомленным о военных мероприятиях Японии и Китая на Дальнем Востоке представляется… крайне желательным назначить на должность российских консулов в Гирине и Цицикаре опытных в деле военной разведки офицеров Генерального штаба, но с переименованием их в соответствующий гражданский чин на все время состояния на этих должностях.

Наиболее подходящими для замещения указанных должностей являются: военный комиссар Гиринской провинции Генерального штаба полковник Соковнин и Генерального штаба полковник Манакин…

Проведя много лет на службе на Дальнем Востоке, оба означенные штаб-офицеры основательно ознакомились с местными условиями и приобрели там обширные связи в различных кругах населения».

Кто же они такие, «означенные штаб-офицеры», и почему именно им была доверена эта ответственная миссия?

Прежде всего, надо отметить, что в докладе излагались подлинные факты. Полковники Михаил Манакин и Михаил Соковнин окончили военные училища и академию Генштаба по первому разряду. Командовали ротой, батальоном.

Манакин на Дальнем Востоке с 1895 года, Соковнин — с 1893 года. Служили адъютантами штаба, обер-офицерами для поручений, участвовали в Китайской кампании 1900–1901 годов.

В начале 1907 года получили назначение на консульские должности в Цицикаре и Гирине. Были переименованы в статские советники.

В том же году в Корею, в Гензан негласным военным агентом, под прикрытием консульской должности был направлен штабс-капитан Николай Бирюков. Он развернет агентурную организацию, основой которой станут местные жители, в основном корейцы. Через два года, в 1909 году Николай Николаевич уже руководит пятью «агентами-резидентами». Среди них — переводчик консульства в Фузане, бывший секретарь китайской миссии в Петербурге, близко знавший старого императора и поддерживающий связь с ним. Были у Бирюкова и свои информаторы в Японии.

Главное управление Генштаба считало необходимым и далее укреплять «крышевое» направление военной разведки на Дальнем Востоке. Побывавший с инспекционной поездкой в тех местах помощник делопроизводителя 5-го делопроизводства Генштаба полковник Оскар Энкель докладывал руководству: «Я полагал бы настоятельно необходимым принять решительные меры к насаждению в возможно непродолжительном времени офицера Генерального штаба в Нангане или Чончжине…»

Он критиковал Бирюкова, однако считал «нежелательным совершенно отказаться от услуг названного лица, весьма популярного и любимого в Корее».

Судя по всему, критика Энкеля дала свой положительный результат, и уже в 1912 году, оценивая деятельность Николая Бирюкова, обер-квартирмейстер генерал-майор Аверьянов писал: «Бирюков дает ежегодно значительное количество сведений о Северной Корее, о деятельности в ней японцев, о дислокации и количестве японских войск, состоянии путей сообщения. Сведения его снабжены схемами, чего не достает в донесениях прочих агентов, прекрасно изложены и представляют весьма полезный материал о Корее».