Дмитрий Быстролётов: Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII

Консул откидывается на спинку кресла. Пауза.

Консул глухо:

— Что это значит?

— Значит, что вы культурное обращение не уважаете, — Сергей говорит на жаргоне нью-йоркских гангстеров. — Зви-няюсь. Вижу, вам будет так понятнее. Я мозги вам враз вправлю. Мне нужна липа! Ли-па! Дошло, консул? Не тушуйтесь, я отселева топаю в Женеву. Там наши сунут мне ксиву на бетон, вашу толкану в уборную, а на той мотаюсь дальше, домой, в Нью-Йорк. Понятно толковище?

Консул протирает монокль. Шепотом, боязливо взглянув на дверь:

— Откуда едете?

— С Сингапура.

Его превосходительство передергивается. Вставленный монокль опять падает.

— Вы знаете, кто убил полковника?

Сергей наклоняется через стол. Хрипло:

— Я.

Молчание. Консул торопливо заполняет паспортную книжечку.

— Получите.

— Дайте и его для пограничников, понятно? На показуху.

— Кого?

— Любимого нашего короля. С рамкой. И штоб с ленточкой.

Скрипя зубами консул протягивает Сергею увитый национальной ленточкой портрет короля в рамке. Сергей вынимает из заднего кармана брюк пистолет, кладет его на бумаги перед консулом. Портрет сует себе в задний карман брюк.

— Спрячьте, пожалуйста, пистолет. Я этого не люблю. Может войти слуга.

— Хе-хе, бухало же — друг и кормилец честного человека, консул! Ну ладно! Короля я устроил на теплом месте, бухало ложу поближе к сердцу, а новую липу — в бумажник! Пор-р-рядочек!

Они встают. Консул — как побитая собака, Сергей — как хозяин положения. И вдруг Сергей почтительно сгибается, меняет выражение лица и сладким голосом лепечет:

— Я счастлив, ваше превосходительство, что наша родина имеет за границей столь превосходных представителей!

Консул трет лоб. Кисло:

— Что? Ах, да, да…

Входит в обычную роль. Гордо выпрямляется.

— И я счастлив, сэр, что могу пожелать вам счастливого пути.

Они идут по ковру к двери. Сладчайше улыбаются и мурлычут друг другу:

— Я был очень рад познакомиться, сэр!

— О, я так обязан вам, сэр!

Ливрейный слуга с другой стороны двери уже начинает медленно раздвигать ее. Вдруг консул неожиданным рывком обхватывает Сергея за талию и, прижав его грудь к своей, рычит ему в лицо на чистейшем русском языке:

— Вы из Москвы?!

— А… — не удержался Сергей от неожиданности.

Но реакция у разведчиков, как у летчиков, — мгновенная! Он удивленно поднимает брови:

— Простите, я не говорю по-польски.

Консул кончиками пальцев трет виски:

— Нервы… Заработался… Простите… Простите, сэр!

На фоне окна высокий и прямой силуэт Иштвана, его лицо в тени. Перед ним Сергей, его лицо освещено.

— Ну как? Удалось?

Сергей делает вульгарные телодвижения и тычет свой нос в нос Иштвана.

— Ты что? Обалдел?

— Вживаюсь в роль! Поздравь с первой удачей: я — убийца из Сингапура!

Силуэт неподвижен и прям.

— Вживайся, вживайся, парень, но учти: если провалишься с паспортом графа и останешься живым, то как советскому разведчику тебе дадут лет тридцать тюрьмы или пожизненную каторгу и оставят луч надежды на обмен или пересмотр дела. А уж если схватят как сингапурского убийцу, то сразу же выдадут англичанам, и те вздернут в два счета.

С этим паспортом в кармане помни форму осуждения к повешению в английском суде. Она звучит примерно так: «Пусть ему наденут на шею веревку, пока он не будет мертв, мертв, мертв!»

Пауза.

Выражение лица Сергея меняется, он грустно опускает голову. Потом высоко вскидывает ее, у него просветленное лицо.

— Знаешь, Иштван, я читал, что у нас в Союзе каждую минуту открываются двери нового предприятия или жилого дома. Я и сейчас их вижу перед собой… Заводы… Дома… Люди, главное, наши люди… Хорошо-то как? И вот я подумал: когда я повисну в петле здесь, то дома зажгут новый огонек! Это буду я! Разве советский человека может умереть? Мы бессмертны, понимаешь, Иштван, бессмертны! Мы отказались от всего, что есть в жизни хорошего, даже от себя самих. Но ведь Родина всегда с нами, это — оставленный нам залог бессмертия!

У того же окна. Освещено хмурое лицо Иштвана, лицо Сергея в тени.

— Продолжай осваивать Берлин, Сергей. Улицы, кафе, рестораны, ночные кабаки — вот твои производственные помещения. Фрак — твоя спецодежда.

— Делаю, что могу. Сегодня в пять часов танцую в «Колумбус-Гаусе».

— Против Антгальского вокзала? Неудачный выбор! Увидишь надутых мещан, приехавших в столицу из провинции.

Сергей смеется. Качает головой.

— Среди них легче разглядеть и подцепить нужного человека.