Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных - Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII

— Так вы приехали в своей машине? И не один?

— Нет, дорогая! Я здесь с невестой!

— С невестой?

Она думает. У нее напряженное лицо.

— Ах так… Ну, что же… Тогда идите к ней, мой мальчик… До завтра!

Ложа в последний раз. Она ярко освещена. Стройная девушка в форме гауптшарфюрера СС стоит спиной к двери и поправляет на голове форменный головной убор — пилотку с костями и черепом. При звуке шагов Сергея она поворачивается, испуганно бросается к выключателю, но уже поздно. Пораженная неожиданностью, она бессильно стоит перед Сергеем, который тоже растерялся и застыл, будучи не в силах сказать что-нибудь.

Это было удивительное в своем безобразии лицо. Пепельно-льняные волосы были закручены на затылке в тугой узел, открывая высокий бледный лоб, нежный овал лица и пухлый девичий рот. Лоб, щека и подбородок справа были обезображены большими ожоговыми рубцами, кожа оттянута от глаза кверху и книзу, а угол рта — к уху. Пораженный смущением, Сергей смотрел то на левую розовую половину лица, то на правую черную.

— Ну… Вот… Теперь вы видите… Все…

Сергей порывисто склонился к ее правой руке, но, машинально взяв в руки черную, корявую, содрогнулся. Взял левую белую и поцеловал ее.

Девушка застонала от боли.

— Вот я какая…

Но Сергей уже владел собою.

— Мой новый и дорогой друг! Какой бы вы ни были, я с вами!

Она судорожно прижалась к нему. Они обнялись.

— Идемте, дорогая!

— Еще один поцелуй!

Долгий поцелуй.

Видна спина Сергея, черные и белые пальцы девушки на его плечах. Правая рука Сергея находит задний карман брюк и снимает пистолет с предохранителя.

«Надо идти… Будь что будет… Но я умру не один…»

Они выходят.

— Ах! — подведенные глаза широко открываются, женщина ожидала всего, только не этого. Она отступает спиной к стене.

Сергей, выпрямившись, гордо и твердо правой рукой ведет по лестнице свою даму. Скосив глаза, видит бледный профиль ангела. Но все стоящие от них справа расступаются в изумлении: они видят черную половину…

Вестибюль. Парадная дверь на улицу. Четыре шпика ждут добычу. Однако при появлении такой пары они смущенно отступают.

Властное и небрежное:

— Машину графа Переньи де Киральгаза!

— Машину гауптшарфюрера Шерер!

Входят Вилем в ливрее шофера и молодой эсэсовец. У них лица автоматов. Они ничего не выражают.

Сергей:

— Карл, вы свободны.

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Подайте машину завтра к десяти.

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Идите.

— Слушаю, ваше сиятельство.

Деревянными шагами Вилем идет к выходу.

Гауптшарфюрер Шерер:

— Водитель, граф проводит меня.

— Слушаю, мой фюрер.

— Потом вы доставите его домой.

— Слушаю, мой фюрер.

Водитель марширует к двери.

Щедрые чаевые розданы. Прислуга склоняется в почтительных поклонах. Странная пара, надменно подняв головы, проходит через парадные двери. Шпики растерянно топчутся на месте, пытаются подойти, но черное лицо оборачивается к ним, и они покорно застывают на месте.

Квадратное лицо широкоплечего в шляпе. Он растерян.

— Ну, обознался… Обознался, ребята…

— Тебе жена никогда не говорила, что ты идиот? — дружно шипят три его товарища. — Так мы тебе это сейчас скажем, Рихард!

Столик в парижском кафе. На диване из красной кожи мужчины: один в светлом дешевом костюме, второй в темном и дорогом. Две пары ботинок — рабочих и щегольских. Между собеседниками лежат два совершенно одинаковых толстых пакета, завернутых в одинаковую бумагу.

Голос Сергея:

— Когда следующая встреча?

Приятный голос Роя, по-барски картавя, отвечает:

— Ровно через месяц. Здесь. В это же время.

Рука Роя опускается. Ее находит рука Сергея и передает небольшой плотно набитый темный конверт.

— Сколько?

— Две.

— Благодарю. Я ухожу первым.

— Как угодно.

— Прощайте.

— Прощайте.

Рой «по ошибке» берет пакет, лежащий рядом с Сергеем, оставляя свой. Сергей придвигает его к себе.

Внутренний вид кафе. Стойка, за ней хозяин и полки со множеством бутылок. За стойкам посетители пьют аперитив. Из глубины к выходной двери идет Рой — мужчина небольшого роста, на вид ему за пятьдесят, у него бритое морщинистое лицо, его надменное выражение не соответствует скромности костюма.

От другого столика к выходу из кафе идет молодая женщина. Это — Альдона.

Парижский парк. Весна. Нежная зелень. Первые цветы. Сергей сидит на скамейке в тихой аллее. Подходят Альдона, Ганс и Курт.