Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных - Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII

— Эрих, мне срочно нужны три тысячи марок, — однажды заявила она за утренним кофе. — Я хочу отпраздновать свое вступление в партию.

— К сожалению, дорогая, денег у нас нет, — холодно ответил барон. Брезгливая гримаса на его лице давно уже сменилась суровой складкой на лбу.

— Я и не ожидала другого ответа, но деньги все-таки у меня будут!

Полковник отбыл на службу, а Изольда погрузилась в раздумье. Деньги поможет получить в банке любезный граф, хотя на счету семьи Остенфельзенов нет уже ни единой марки. Как он все это делает? И с какой стати? Уж не влюблен ли? Как разумно использовать его чувства? Где граница, которую не следует переходить, чтобы не создать угрозу своему положению в обществе?

Теперь о Кемпнере. Какие виды он на нее имеет? Хлопочет ради уловления души ее супруга? Но Эрих тверд, как кремень, и в партию не пойдет. Как можно добиться его повышения помимо партии?

И последнее. О чем Эрих все время шепчется в кабинете с Рудольфом? Почему у него всегда оказываются время и деньги для поездки в Штеттин? А что, если Эрих ездит не в Штеттин? Тогда куда? К кому? Зачем?

Баронесса немедленно позвонила управляющему имением и убедилась, что посещения имения не всегда совпадали с днями пребывания в Штеттине и вовсе не совпадали с часами прибытия в Штеттин берлинского поезда: полдня барон всегда проводил в городе, который не любил. И эта мрачная складка меж бровей, когда муж говорит с нею…

И вдруг простая, как луч солнца, мысль осветила ее сумрачные мысли: женщина! Эрих завел себе в Штеттине любовницу и на нее тратит деньги. Так вот оно что!.. Но мужчины, да еще влюбленные, неосторожны! Не может быть, чтобы Эрих не оставлял следов…

Баронесса вошла в кабинет, села в кресло перед письменным столом и начала один за другим открывать ящики. К ее удивлению, все они оказались незапертыми. В каждом лежали стопки папок с аккуратно завязанными ленточками. Все это были скучные бумаги — какие-то лекции, отчеты по имению… Прошел час. И вот между деловыми письмами баронесса вдруг обнаружила объемистую пачку денег. Одолевавший ее сон мигом прошел. Ага! Вот он, след! Она стала быстрее перебирать деловые документы и неожиданно сделала еще одно открытие: недавно выданную и законно подписанную владельцем паспортную книжку на имя Иоахима Эйтеля, младшего брата барона, но без наклеенной карточки. Фотография молодой женщины вызвала бы ярость, а паспорт возбудил любопытство, обиду и тревогу. Инстинктом Изольда поняла, что ее находка имеет отношение к таинственным беседам мужа с Рудольфом.

Оба они, конечно, считают ее дурой, недостойной откровенности…

Изольда позвонила графу. Граф был, как всегда, любезен, но заявил, что банк не может без конца выдавать деньги с несуществующего счета, а пока надо добиться оформления документа о займе полковнику некоторой суммы. О трех тысячах не стоит и заикаться. Может быть, две? Изольда живо представила себе лицо Эриха при разговоре о займе и смутилась. Граф обещал приехать вечером, привезти просимую сумму и договориться о форме переговоров с бароном о займе. Деньги будут, но этот разговор оставил в душе баронессы неприятный осадок. Расстроившись окончательно, она позвонила Кемпнеру и, волнуясь, попросила его зайти вечером, к ужину, для весьма важной беседы доверительного характера. Кемпнер сначала сослался было на головную боль — он давно страдал тяжелейшими приступами мигрени, потом согласился прийти, но после долгих уговоров, и дурное настроение баронессы стало еще хуже. День складывался неприятно…

За час до свидания с баронессой Гай, получив в банке две тысячи марок для передачи их Изольде, увиделся с Фрицем. Дела шли гладко, и разговор свелся к одному: по мнению Фрица, Гай выполнил задание и может передать связь с группой фон Зиттарта Иштвану, а сам после ухода с линии Дорис Шерер должен вообще исчезнуть из Германии. Гай подвергается слишком большому риску случайного провала и потому становится опасным для всей группы Фрица. Пережевывать эту новость Гаю было некогда. Надо — значит надо. А пока что его ждала баронесса Изольда…

В половине седьмого Гай послал ей корзину цветов с визитной карточкой, а в семь явился лично. С беззаботной улыбкой он остановился в дверях столовой и вдруг увидел, что между двумя зажженными светильниками, заслоняя напомаженной головой сияющий в стене герб барона, за вечерним столом сидит бледный и встревоженный штурмбан-фюрер, а перед ним, кокетничая, принимает красивые позы Изольда. Гай, настроившийся на скучный вечер с молодящейся дамой, вздрогнул и подтянулся. Кажется, он совсем размагнитился? Или устал? Почему это вид самого обыкновенного гестаповца так ударил по нервам?