Николай Бондаренко - Летим на разведку

Мы крепко обнимаемся... У нас обоих слезы на глазах. Думали ли мы, что в двадцатилетие Победы встретимся?!

- Какие мы счастливые! - говорит Моисеев. - А ребята...

- Да... Наши. Пронин, Угаров, Вишняков, Генкин, Баглай, Сухарев... Боже мой!.. - вырывается у меня, когда разглядываю его курносое лицо. - Петька, чертенок ты эдакий, да ты такой же, как и был! Седые волосы только, вот сивый стал...

- Ерунда - седые волосы сейчас в моде.

- Молодец, Петька, что приехал. Я тебя так ждал!.. А где Рада?

- В магазин ваш забежала.

- Это вы напрасно - у нас все есть.

- Ничего, Коля, к празднику полагается.

- Ну, дорогой Петька, показывай, как ты ходишь!

- Хожу нормально, Коля. И на работу вот так, - Петро берет палочки, опускает оба протеза на землю и становится на них.

- Видишь? Уже стоим! - с деланной бравадой говорит он.

Мне почему-то стало очень больно на душе, Именно сейчас я боюсь сказать лишнее слово, чтобы невзначай не обидеть друга.

- Давай, Петя, помогу тебе машину поставить.

- Ничего! Мне, Коля, это не тяжело. Давай лучше сменим пластинку. Ты помнишь, какие Шопен стихи писал? А как он рассказывал!

- Все я помню.

- А ты помнишь, как ему оперативный уполномоченный сказал: "Шопен-болтун - находка для шпиона".

- Помню. Да, с этих пор Димка стал молчаливым...

Мы идеи в дом.

"Да, тяжело будет Петьке подниматься на второй втаж", - подумал я. Но Моисеев широко ставит протезы и, не торопясь, спокойно идет. Я еще не видел таким Моисеева, и мне почему-то кажется, что он вот-вот упадет.

- Ой, не упади ты, Петя! - не сдержался я.

- Да что ты, Коля? Ты меня просто смешишь. - Моисеев переставляет протезы, помогает себе палочками и шаг за шагом поднимается выше и выше по ступенькам. Вот он уже взялся за ручку двери.

- Видишь? Вот так и ходим. Медленно, но уверенно. И ни шагу назад, как говорили на войне! - сказал он решительно.

- Герой ты у меня, Петро! Я все хочу, чтобы тебе было присвоено звание Героя Советского Союза... В пятьдесят восьмом писал Ворошилову, просил... А к двадцатилетию Победы, знаю, Валентик, Кантор и Топорков послали на тебя материал в ЦК КПСС...

- Может быть, и не нужно забивать головы... Героического подвига, такого, как Талалихин, Матросов, Маресьев, я не совершил. Воевал так, как воевали многие. Вишнякову и Генкину не присвоили Героев, а Моисееву?.. Моисееев - рядовой летчик, каких тысячи...

- Ты летал с больными ногами! У тебя сто вылетов на разведку. По приказу Верховного положено!

- Не сто, а девяносто девять. Ну пусть побаливала нога, но я летал на задания - и героизма в этом не вижу.

- Вот и пришли. Сейчас, Петро, умоешься и полежишь, отдохнешь с дороги.

- Да ты что? Ну, чудак! - рассмеялся Моисеев. Минуту я внимательно смотрю на Моисеева и тут же словно вновь возвращаюсь в далекий сорок четвертый. Да, Петя остался таким же боевым, неунывающим парнем, каким был на фронте.

- Ну ладно, - говорю, - сейчас я покажу фотоальбом, который прислали пионеры 27-й таганрогской школы. Он посвящен людям нашего полка. Смотри, Петро, первую фотографию: Таня Бутенко докладывает о розысках экипажа "Таганрогского пионера". Какие замечательные ребята в Таганроге!

Моисеев смотрит альбом и задумчиво произносит:

- Молодцы!..

- А вот "Таганрогская правда". Про тебя, Петька, там рассказывается.

Мы смотрим альбом, читаем газету родного города, говорим и говорим... Все время я смотрю на Моисеева. И он, мой Мося, тоже смотрит на меня.

- Я увидел тебя и теперь со спокойной душой могу ехать домой, - говорит он.

Мы сидим, вспоминаем погибших ребят. Краем уха я слышу, о чем говорят наши жены. "...Уважают Петра на работе... Да и в округе тоже. По пути до работы раза два отдыхает. А кто-то взял и сделал для него две скамеечки... Дали "Москвича", и как-то в воскресенье вышли двадцать человек и сделали за день гараж... Протезы тяжелые. Приходит домой, отстегивает их и передвигается ползком..."

* * *

Незаметно летит время.

- Петька, скажи мне, - беспокойно спрашиваю я, - как и когда мы поедем в Москву на встречу?

- А далеко у вас до электрички? - спрашивает он.

- Метров триста.

- Хорошо, такое расстояние я хожу на работу.

- Значит, поедем на электричке. Она отправляется в четырнадцать пятнадцать. Выйдем из дома пораньше, чтобы не торопиться. Идет?

- Идет, Коля! Пойдем на свидание со своей молодостью. Эх, друзья-однополчане!..

Сегодня так чудесно на улице: по-праздничному тепло, все кругом благоухает, легкий ветерок играет алыми стягами. Солнечные блики легли на яркие транспаранты. Погода сейчас точь-в-точь как в Инстенбурге в тот заветный, памятный победный день.