Николай Бондаренко - Летим на разведку

...Наконец дорога позади. Мы стоим и смотрим, как наш старший рапортует командиру 9-го запасного авиаполка майору Скибо. Тот вскрывает пакет и начинает читать. Вдруг он прерывает чтение и резко говорит:

- Мне летчики не нужны! У меня их вот так!.. - И майор энергично проводит рукою по шее.

- Что же нам делать? Куда теперь пошлют? - послышались недоуменные голоса.

Майор Скибо смотрел на нас с явным сочувствием. Внешне мы выглядели не очень хорошо. Все-таки шесть суток сидели на баланде и сухарях.

- Ладно, - смягчился он наконец, - возьму вас к себе, но почему у вас нет знаков различия?

- Товарищ майор, о присвоении званий в богаевской академии нам объявили, - ответил старший группы, назвав школу именем ее начальника полковника Богаева.

- Вот как?.. Тогда слушайте: звание у всех у вас одно - сержанты. Сегодня же надеть знаки различия.

- Есть надеть знаки различия! - козырнул старший.

Слова майора Скибо о том, что в 9-м запасном полку очень много летчиков, подтвердились при первом посещении столовой. Здесь в завтрак, обед и ужин образовывалось по нескольку очередей. Публика что ни на есть самая пестрая. Кто сержант, кто старший лейтенант... Кто в добротных хромовых сапогах, а кто и в обмотках. И чертовски было здорово то, что никогда ни у кого не пропадали со стола талоны. Позавтракал - и оставляй без боязни обеденные: никто их не возьмет.

* * *

- Братцы, мы летаем на Пе-2, а это значит, нас скоро начнут тренировать, - сказал однажды Москвичев.

- Гриша, друг, хорошо, если твои слова дойдут до командира! - ответил со второго яруса Таюрский.

Но в скором времени слова Москвичева действительно подтвердились: Москвичева, Таюрского, Долгирева и меня направили в учебно-тренировочную эскадрилью капитана Соляника.

...Заволжский пейзаж не так уж привлекателен. Кругом, куда ни посмотришь, раскинулась изрезанная оврагами степь, на которой лишь изредка встречаются мелкие кустарники. Выпал первый ноябрьский снежок.

Мы не спеша идем к землянке, в которой размещается эскадрилья Соляника. Левее тропинки, ведущей в столовую, стоит около десятка сломанных "пешек".

- Лес рубят - щепки летят! - бросил шутку Таюрский.

- Да, поработали ребята, - отозвался Долгирев.

- Не смеяться, братцы, а плакать надо! - упрекает друзей Москвичев. - Я таких летунов отправил бы в штрафную роту за их работу! Ведь эти машины позарез нужны фронту! Вы же знаете, что сейчас творится под Сталинградом!..

- Верно. Если выполнять "Наставление по производству полетов" и "Инструкцию по технике пилотирования Пе-2", то такой свалки не будет, серьезно заключает Долгирев.

- А ты, Николай, почему молчишь? - спрашивает меня Таюрский.

- Конечно, безобразие! Надо бы разобраться, кто тут виноват, ученики или?.. Знаете что, товарищи, давайте во время прохождения боевого применения соревноваться. Я имею в виду то, чтобы закончить программу...

- Без сучка и задоринки, без поломок! - прервал и по-своему дополнил меня Долгирев.

А что, это идея. Вот и у нас будет настоящее дело!

Мы остановились и, став в круг, сложили руки в единый кулак.

В эскадрилье Соляника приняли нас хорошо. Сразу же приступили к тренировочным полетам. Штурман эскадрильи капитан Бережной предоставил нам право предварительно подобрать из имеющихся в наличии штурманов и стрелков-радистов экипажи. Задача серьезная: ведь с этими людьми придется лететь на фронт.

Таюрский взял в свой экипаж штурманом сержанта Соболева и стрелком-радистом сержанта Инжеватова, а Долгирев - сержантов Смородского и Усачева. Здешние старожилы посоветовали мне взять в экипаж штурманом сержанта Симона Сухарева. Я уже знаю, что тут есть и такие, кто просидел год и больше в запасном полку. Что ж, хочется скорее увидеть, каков он в деле, этот Сухарев.

Сижу в коридоре землянки и смотрю на входную дверь, ожидая возвращения Сухарева из караула. Рядом со мной примостился Соболев.

Наконец на пороге появляется быстрый, кареглазый, среднего роста парень.

- Вот он, наш Симон, - говорит мне Соболев.

- Сухарев! - зову я.

- Сима, иди сюда, - зовет и Соболев.

Очевидно уже догадываясь, о чем пойдет речь, Сухарев с улыбкой направляется к нам. Мы обмениваемся крепким рукопожатием. Я не стесняясь рассматриваю своего будущего штурмана. Симон в шерстяном подшлемнике. Быстрым движением он снял его со своей русой головы. Открытое худощавое лицо. Смеющиеся, умные глаза. Мелкие капельки воды от растаявших снежинок на выгоревших бровях... Все это мне очень нравится.