Виктор Леонов - Разведчик морской пехоты

— Ещё узнаем! — возразил ему Макар Бабиков. — Самураи ещё себя покажут.

А назавтра грянуло одно из наиболее ожесточённых в истории отряда сражений — бой за Сейсин.

Сейсин расположен на берегу широкой бухты, с трёх сторон окаймлённой грядами зелёных сопок. Это крупный город Северной Кореи с населением, превышающим двести тысяч человек.

В планах японских агрессоров Сейсин как военная база и плацдарм для наступления на Советское Приморье занимал особое место. Японцы расширили сейсинские порты — военный и торговый. Через Сейсин шло снабжение Квантунской армии в Маньчжурии. Проходящие через Сейсин железная и автомобильная дороги связывали север Кореи с югом и центром страны.

Военный совет Тихоокеанского флота приказал нашему отряду и роте автоматчиков морской пехоты, которой командовал офицер Иван Яроцкий, разведать бухту, захватить и удержать причалы, по которым через Сейсин отступают части Квантунской армии. Нам выделили десять катеров. Пять катеров возьмут на борты десантников, а пять прикроют высадку. Около двухсот морских разведчиков и пехотинцев совершают первый бросок. За нами последует головной отряд — пулемётная рота и батальон морской пехоты майора Бараболько. Мы должны обеспечить беспрепятственный вход в бухту главных сил.

Член Военного совета Тихоокеанского флота предупредил нас, что Сейсинская операция является сложной и ответственной. Защищая свои коммуникации в Сейсине, японцы будут яростно сопротивляться. Если нам удастся внезапно захватить плацдарм, японцы приложат все усилия, чтобы его ликвидировать.

— Близ Сейсина квартируются подразделения императорской дивизии, — сказал нам командующий, — отборные самураи охраняют порты, мосты, вокзал. Но верим в успех этой операции, знаем — смелости и дерзости, стойкости и мужества советским морякам не занимать. Потому и посылаем вас.

Я, Яроцкий и командиры из дивизиона торпедных катеров — участников первого броска — поблагодарили командующего за доверие и разошлись по своим подразделениям.

Был уже поздний час. Разведчики спали, не зная, что задолго до рассвета их поднимут, а утро они уже встретят в горячих схватках уличных боёв.

Подъём, короткое партийное собрание, потом такие же короткие собрания взводов перед посадкой на катера — и мы покидаем Русский остров.

Спускаюсь в кубрик головного катера. Разведчики бодрствуют, вполголоса поют свою любимую «североморскую». Слышу басок Агафонова: «Нелёгкой походкой матросской идём мы навстречу врагам»… Который уже раз идём? И каков он, наш новый враг?

Я твёрдо уверен в каждом разведчике-десантнике, даже в новичках, для которых это первый рейд и первый бой. А вот ветеран отряда старший матрос Зубков удивил меня. Зубков попросил не назначать его на должность командира отделения во взвод к Никандрову, ссылаясь на неуживчивый характер мичмана. Для меня это было неожиданностью: Никандров и Зубков на севере ладили. Когда о просьбе Зубкова узнал Никандров, он укоризненно покачал головой, но промолчал. И только от Бабикова я узнал о небольшой перепалке, которая произошла между мичманом и старшим матросом за несколько дней до боевого похода.

Зубков завёл как-то разговор о том, что чертовски обидно будет, если убьют или ранят в канун победы.

— В каких только переделках мы не бывали! — сказал он Никандрову и Бабикову. — Помните Пикшуев и Могильный, норвежские походы и Крестовый? Ничего — обошлось! И вдруг, перед самым Праздником Победы, какой-нибудь поганый самурай пырнёт тебя штыком или покалечит пулей? А то и убьёт…

Мичману такие рассуждения перед боем не понравились.

— Ступай к командиру отряда и скажи ему об этом, — сказал Никандров Зубкову. — Честно признайся, что робеешь. А не можешь, тогда я сам попрошу старшего лейтенанта, чтобы тебя списали на берег.

— Что вы! — испугался Зубков. — Я ведь так только… по-дружески поделился.

Притворившись обиженным, Зубков отошёл в сторону. Случай с Зубковым нас огорчил. И на войне говорят о жизни и смерти. По-человечески понятна мечта молодого бойца: «Эх, как бы дожить бы до свадьбы-женитьбы!» Но если такой боец в ожидании близкой победы только и думает о том, как бы уцелеть, — ему нельзя поручить ответственное дело. Хорошо, что не назначил Зубкова командиром отделения. И в то же время досадно, что так случилось.

…Светает медленно. Над тихой гладью моря носятся белогрудые чайки. Они улетели далеко от берегов — значит день обещает быть ясным и море спокойным. Утренняя дымка тумана рассеивается, но впереди, над бухтой, к которой мы приближаемся, ещё висит молочная пелена тумана. Пока видны лишь зелёные вершины сопок, но вот обозначился излом вспененного прибоем берега, и, наконец, показались причалы Торгового порта.