Роберт Стивенсон - Жизнь на Самоа

Позже Генри пришел к нам, горя желанием узнать, как вел бы себя английский начальник при подобных обстоятельствах. Этот человек выше его по рангу, но, когда Генри обнаружил, что аристократический джентльмен его обманывает, он обошелся с ним как с любым рабочим и заплатил ему ровно столько, сколько следовало. Мы сочли, что у Генри были все основания вообще попросить его с участка, но Генри тогда еще не знал, что тот смущает его людей.

Последняя новость из области сверхъестественного: двое людей, ловивших в полночь рыбу в гавани, увидели, как большое военное каноэ пронеслось к Апии и въехало прямо на берег, так что они даже видели мачты сквозь деревья. Они поспешили туда узнать, в чем дело. В лодке было четверо чужестранцев, потребовавших, чтобы рыбаки помогли им грести. Рыбаки взялись за весла, удивляясь, почему берег полон танцующим народом. Поутру они хотели взглянуть на странное судно, которое оставили близ гостиницы «Тиволи», но там ничего не было. Один из рыбаков после этого слег в постель, вернее, на свою циновку и теперь при смерти.

Газета пишет, что местные жители выкупают недавно заложенное оружие и всеми силами стараются вооружиться. Дела принимают угрожающий оборот.

Под присмотром Лафаэле и одного очень красивого самоанца мой огород стал наконец походить на настоящий. Правда, с другой стороны, он напоминает кладбище, потому что грядки имеют размер и форму могил. Каждый раз, как я появляюсь на огороде, Лафаэле спрашивает, точно ли я собираюсь сажать капусту. Если капуста не будет посажена, он сочтет, что даром потратил время и я его обманула. Придется, видимо, посадить.

Я нашла за дальней изгородью среди других цитрусовых множество лимонных деревьев в полном цвету.

Однажды я в погоне за открытиями заблудилась. Потеряться в тропическом лесу очень страшно. Растительность такая густая, что нет теней, и положение солнца становится неразрешимой загадкой. Но в то же время в охватывающем тебя ужасе есть доля трудно объяснимого наслаждения. Если бы я не боялась встревожить Льюиса своим отсутствием, я бы нарочно ушла в лес поглубже. Но тут я положилась на инстинкт, который в городе меня обычно обманывает, а в лесу очень редко, вернее, пока еще ни разу, и через короткое время очутилась у края вырубки.

Я в подавленном настроении. Мое самолюбие распростерто на земле, как срубленное дерево, и сочится кровью. Льюис сказал, что я не художник, а настоящая, прирожденная крестьянка. Странно, крестьянский образ жизни часто представлялся мне самым счастливым и уж никак не заслуживающим осуждения. А теперь мне горько слышать, что я действительно то, чем хотела быть. Конечно, я имела в виду крестьянина без высших устремлений. Что ж, возможно, если бы я спохватилась вовремя, и у меня бы их не было!

Что-то я слишком нянчусь со своими переживаниями и разглядываю себя в зеркале, даже стыдно. Льюис уверяет, что крестьяне — интереснейшие люди на свете, и он ими безмерно восхищен.

Я как раз прочла в журнале сообщение о смерти одной англичанки. «Не обладая ни обаянием, ни красотой, — говорится там, — она была весьма интересным человеком». Любопытно, как она сама отнеслась бы к такой характеристике, если бы могла прочесть ее. По словам Льюиса, ни один человек не вправе обижаться, когда говорят, что он не художник, если он не зарабатывает таким путем на пропитание своей семье. Тогда это было бы уже оскорблением. Ну, а я моей работой, художественной или любой другой, не прокормила бы и мухи.

Мне вспомнился приятель Льюиса, кажется поэт, который на вопрос, почему он так мрачен, сердито буркнул: «Меня слишком мало хвалят, а я в этом нуждаюсь». Боюсь, что я как раз не нуждаюсь в похвалах за то, чем не обладаю. Мне так претит быть крестьянкой, что я положительно рада, когда терплю неудачу в каком-нибудь крестьянском занятии.

Мои куры совсем не желают нестись, а если снесут яичко, то петухи, эти «злыдни», по выражению Льюиса, тут же его съедают. Свиньи, которых я терпеть не могу и боюсь, постоянно выбираются из загона на волю и творят всякие шкоды. При одной мысли о будущей корове у меня замирает сердце. Я люблю растения, а домашние животные мне не по душе. Вдобавок я чувствую себя виноватой перед ними: ведь я заранее знаю, что по моему распоряжению они будут убиты или хотя бы лишены потомства.

На расчищенных местах повсюду поднялась папайя — мужские и женские растения. На мужских — мелкие белые соцветия, а на женских — крупный цветок вроде лилии. Обнаружила дикий имбирь. Я долго гадала, что это такое, потому что меня везде преследовал его аромат. Мистер Карразерс говорит, что турмерик note 39выглядит почти так же, только корень у него ярко-желтый. Есть еще одно пахучее растение этого типа, которое достигает такой высоты, как бамбук или сахарный тростник.