Анатолий Житнухин - Леонид Шебаршин. Судьба и трагедия последнего руководителя советской разведки

Поделились с автором своими наблюдениями на этот счёт товарищи Шебаршина по партийной организации ПГУ КГБ. Например, будучи членом парткома, Леонид Владимирович редко бывал на его заседаниях, не стремился использовать партийное влияние на повышение персональной ответственности руководителей за порученное дело.

(В скобках заметим, что у Крючкова расходились взгляды не только с Шебаршиным. Не находил он общего языка и со своим первым заместителем Ф. Д. Бобковым [36] В 1992 году Ф. Д. Бобков стал руководителем Аналитического управления холдинга АО Группа «МОСТ», возглавляемого В. А. Гусинским. , с которым расстался задолго до августовских событий, ещё в начале 1991 года.)

Безусловно, глубокую зарубку в сознании Крючкова оставил отказ Шебаршина выставить свою кандидатуру для избрания в ЦК КПСС. Владимир Александрович резонно расценил такую позицию как сознательный уход Леонида Владимировича от острой политической борьбы, как снятие с себя существенной доли ответственности за происходящее в стране.

Кроме того, слишком очевидна была линия Шебаршина на обособление разведки от других управлений и подразделений КГБ, сопровождаемая его частыми рассуждениями об элитарности и корпоративных особенностях разведки. За такой точкой зрения руководство КГБ, многие начальники других управлений усматривали не только некоторый снобизм, но и желание вывести из-под огульной критики «демократов» лишь разведку и заявить о ее непричастности к репрессиям 1930-х годов. По их мнению, было недопустимо стоять в стороне от общих проблем в обстановке, требующей, с одной стороны, критического, но взвешенного переосмысления деятельности комитета, а с другой — активного разоблачения огромного количества наветов на работу чекистов.

На наш взгляд, все эти моменты помогают понять логику дальнейших действий Леонида Владимировича.

Уже 19 августа на совещании руководящего состава разведки по инициативе Шебаршина было принято решение не принимать мер по выполнению указаний председателя КГБ в связи с введением чрезвычайного положения и решений, принятых ГКЧП, а ограничиться лишь информированием загранаппаратов и сотрудников разведки о происшедших в стране событиях. Было дано указание направлять в Аналитическое управление КГБ и ГКЧП информацию только о негативном реагировании правительственных кругов и общественности зарубежных государств на события в СССР.

Шебаршин запретил полковнику Б. П. Бескову — командиру группы «Вымпел» — участвовать в планируемых акциях ГКЧП, предусматривавших, в частности, арест Ельцина. Вслед за этим такое же решение принял командир группы «Альфа» генерал-майор В. Ф. Карпухин. Оба руководителя спецподразделений перед самым началом спец-операции «Гром» по захвату здания Верховного Совета РСФСР в кабинете первого заместителя председателя КГБ Г. Е. Агеева отказались от участия в ней.

Было это в ночь на 21 августа, когда напряжение в Комитете госбезопасности достигло предела. По рассказу В. М. Прилукова, в кабинете первого заместителя председателя Агеева собралась небольшая команда в составе хозяина кабинета, заместителя председателя Лебедева, Прилукова, Карпухина и Бескова. Примерно в это же время в кабинете Крючкова совещались все другие лица, входившие в ударный штаб ГКЧП, — Бакланов, Варенников, Ачалов, Громов, Шенин, Крючков, Грушко, Плеханов. Приближалось время «Ч» — начало штурма здания Верховного Совета РСФСР.

Разработчики операции «Гром», назначенной на три часа ночи 21 августа, прекрасно понимали, что для её осуществления не нужны ни танковые полки, ни десантные батальоны — предполагалось, что армейские части и подразделения внутренних войск лишь блокируют Верховный Совет. С основной задачей вполне могли справиться две элитные команды — группы Карпухина и Бескова. Такого мнения накануне придерживались и Карпухин, и многие другие специалисты. Позднее на допросе начальник отделения группы «Альфа» А. Савельев также высказал подобную точку зрения: «Как профессионал скажу, что в техническом плане штурм здания Верховного Совета РСФСР не представлял собой особой сложности, наши люди были хорошо подготовлены и смогли бы выполнить поставленную задачу»…

Никто и подумать не мог, что ночной разговор в кабинете Агеева примет такой неожиданный оборот.

Реакцию самого Агеева — старшего оперативного руководителя, на которого было возложено осуществление захвата здания Верховного Совета, описывать не будем. Генерал-полковник хорошо знал, что такое отказ от выполнения боевого приказа и чем он обычно карается. Но не суровость наказания останавливала служивых людей — этому явлению просто не было места в традициях и российского, и советского офицерства, об этом просто и подумать не могли.