Анатолий Житнухин - Леонид Шебаршин. Судьба и трагедия последнего руководителя советской разведки

Вот и получается, что один гнилой помидор способен испортить весь ящик. Такой след оставил и Кузичкин на всей резидентуре, работавшей в Тегеране.

В том, что произошло, Шебаршин не виноват нисколько, но отвечать пришлось ему. У нас как ведь повелось: у всякой беды должен быть виновник. Конкретный человек. И я очень жалею, что за прокол в тегеранской резидентуре заставили отвечать практически одного Шебаршина».

…Стоял февраль. Над заливом Мурбад, забитым рыболовецкими лодками, нависли свинцовые тучи. Моросил холодный мелкий дождь. На улицах Энзели [17] Порт на севере Ирана, на берегу Каспийского моря. было пустынно — в такую погоду люди без нужды из дома не выходят. Теплоход «Гурьев», на котором Шебаршин покидал Иран, отдал швартовы и взял курс на Баку.

Настроение у Леонида Владимировича вполне соответствовало погоде, на душе скребли кошки. Вряд ли на этот раз в Центре он услышит привычные слова благодарности за профессионально выполненный долг. Успокаивал он себя тем, что сделал в сложившейся ситуации всё, что мог. Сохранил всех людей, надёжно законсервировал значительную часть источников информации.

Иранская страница биографии Шебаршина была перевёрнута. Закончился ещё один памятный период его жизни и работы. Осталось позади, как записал Шебаршин в своём дневнике, «тревожное, интересное и тяжёлое, порой невыносимо тяжёлое время».

Вопреки ожиданиям Шебаршина никаких серьёзных головомоек в Москве ему не устраивали. Однако он чувствовал, как изменилось отношение к нему.

Из книги Шебаршина «…И жизни мелочные сны»:

«После не очень удачного возвращения из командировки в Иран в 83-м я увидел, что многие прежние знакомые и даже приятели как-то перестали меня замечать. Кто холодно кивнёт, а иной и пройдёт мимо, не подав виду, что ещё недавно мы были на дружеской ноге. Это задевало…»

И всё же к моменту возвращения Леонида Владимировича в Центр напряжение вокруг тегеранских дел там заметно спало. Однако долго ещё тяготило его сознание, что в одночасье рухнула с таким трудом и риском возводившаяся структура разведки в Иране. Чувство собственной вины за это не покидало. Поэтому первое же предложение начальства занять вакантную должность заместителя начальника небольшого оперативно-аналитического подразделения ПГУ он принял без каких-либо возражений и без лишних разговоров, которые в тот момент выглядели бы неуместно.

Лаконично, но довольно ёмко Шебаршин описал свою работу в тот период:

«Маленький кабинет на шестом этаже, великолепный вид на окрестные рощи, неспешная, без рывков, спланированная загодя работа — разбор оперативной деятельности отдельных подразделений: изучение документов, беседы с оперативными работниками, анализ работы с агентурой. Дело, требующее большого внимания, тщательности. Несложно найти огрехи в той или иной операции. Ни один вид человеческой деятельности невозможен без упущений и ошибок. Важно разобраться, где эти упущения вызваны стечением обстоятельств, объективными причинами, а где — недобросовестностью, легкомысленным отношением к делу, несоблюдением требований оперативной работы. Такой разбор и доведение его результатов до непосредственно заинтересованных лиц требовали такта. Разведчики сдержанны и дисциплинированны, они спокойно выслушают любое деловое замечание. Но ни в коем случае нельзя недостаточно квалифицированным выводом, грубостью, снисходительностью затрагивать их самолюбие».

Шебаршин — из когорты тех порядочных людей, которые никогда не выпячивают и не превозносят своё «я». Такие люди с неподдельным вниманием и уважением относятся к окружающим, товарищам по работе, умеют ценить их жизненный и профессиональный опыт, помогающий избежать собственных ошибок и просчётов, плата за которые в разведке иногда бывает слишком высокой.

«Было интересно и приятно общаться с коллегами — такими же, как я, битыми-перебитыми, тёртыми жизнью оперативными работниками, — рассказывал Шебаршин. — Часто собирались вместе, как правило за чаем. Поговорить было о чём. Как вёл себя коллега, когда контрразведка организовала его захват и пыталась вербовать. Как не повезло другому коллеге, когда его прошили автоматной очередью в Бейруте и он несколько часов истекал кровью в своей машине. Как явился к нашему работнику в ночное время незнакомый иностранец, оказавшийся шифровальщиком американского посольства. Как сунул человек руку в тайник и был укушен скорпионом и т. п. Множество примеров мужества и робости, находчивости и глупости, везения и неудач — живая ткань нашего существования…»