Леонард Гендлин - Исповедь любовницы Сталина

В сухумском ресторане за мой столик сел коренастый человек с черными пронзительными глазами. Вначале я приняла его за иностранца.

— Могу пойти на пари, — сказал он, — что вы артистка, певица, живете в Москве, сюда приехали отдыхать. У вас имеется сложная, неразрешенная проблема!

— Как вы сумели это определить? Очевидно, вы тоже москвич и принадлежите к миру науки?

— Ваша проницательность удивительна. Я — телепат, психиатр, гипнотизер и немного психолог. Позвольте представиться — Вольф Григорьевич Мессинг. Выступаю с психологическими опытами.

Любопытна история этого уникального человека. Мессинг родился в Польше, по образованию врач-пси-хиатр. В годы Второй мировой войны оказался в Советском Союзе, ему удалось нелегально перейти границу. Научные круги Москвы и Ленинграда вначале приняли его за шарлатана. Для проверки была создана «авторитетная комиссия». В один из таких дней Вольф Мессинг отправился на улицу Горького. Зашел в самый большой московский гастроном — бывший Елисеевский. Кассирша выбила ему 24 чека и дала сдачу 314 рублей с копейками. Мессинг спросил, правильно ли она посчитала. Кассирша вспылила, она сказала, что работает 30 лет и никогда не ошибается. В присутствии членов высокой комиссии и директора гастронома он попросил кассиршу показать купюру, которую она только что положила в ящик кассового аппарата. Обезумевшая женщина вынула клочок обыкновенной бумаги. «Вот видите, — проговорил Мессинг, — если бы я захотел, то в один миг мог бы стать богатым человеком».

Вольфа Григорьевича пригласили в министерство государственной безопасности. Берия предупредил охрану не выпускать его из здания. Миновав заслоны специального караула, Вольф Мессинг зашел в кабинет к первому зам. министра, генерал-лейтенанту Ивану Серову. Они вместе вышли из кабинета. Серов не обратил внимания на то, что секретарша, положив голову на стол, крепко спала. Генерал посадил своего гостя в машину и целый день возил его по Москве.

В Кремле решалась судьба талантливого ученого. В это самое время в приемной раздался телефонный звонок, трубку снял Маленков. «Здравствуйте, Григорий Максимилианович, прошу извинить за беспокойство, с вами говорит телепат Вольф Мессинг. Я не шарлатан, вы только что в этом убедились».

Мессингу разрешили публичные выступления.

Маленков все делал, чтобы я не скучала. По его словам, в его хмуром сердце впервые в жизни проснулось большое чувство. Ночевать в резиденции Сталина он не решался, боялся доносчиков.

Берия приехал к завтраку. Он принес огромный букет цветов и несколько бутылок отборного кахетинского вина. Он был одет в хорошо сшитый чесучевый костюм и в украинскую вышитую рубашку. Когда я вышла на веранду посидеть с книгой в шезлонге, Л. П. тихо сказал:

— В. А., я должен с вами поговорить без свидетелей.

— Сегодня изумительный день, пойдемте на пляж!

— Дорогая, вы напрасно меня избегаете. Этот разговор рано или поздно должен состояться. Я не собираюсь, как некоторые, использовать вашу женскую слабость и принудить к сожительству.

С ужасом смотрела на этого зверя, принявшего личину человека. Он, конечно, заметил мое смятение и как ни в чем не бывало продолжал:

— Представьте себе, многоуважаемая В. А., что мы знаем о вас больше, чем вы предполагаете. Я не стану перечислять эпизоды вашей беспардонной жизни, хотя они достойны пера Александра Дюма и его умного сына. Вряд ли это нужно. Заранее оговорюсь: если наш с вами интимный разговор дойдет до чьих-нибудь ушей, мы сразу, без промедления, отрежем вам голову, а из бархатистой кожи сделаем кошельки и преподнесем их И. В. Сталину и остальным вашим милым любовникам.

Берия говорил тихо, не повышая голоса, словно речь шла о посадке деревьев.

— В. А., мы должны иметь полную информацию о всех ваших встречах с товарищем Сталиным и с другими партийными и государственными деятелями. За все платим чистоганом. Вы знаете, что деньги не пахнут и что они всегда нужны. Дружбой моей не стоит пренебрегать.

Когда вошел Сталин, я упала, потеряв сознание. Около постели неотлучно находились вызванные профессора и врачи. Когда пришла в себя, И. В. потребовал объяснений. Я ему все рассказала. Сталин засмеялся. Хохотал долго, гортанно, смачно. На его глазах выступили слезы. Он не мог остановиться. Выпил стакан холодного виноградного сока и снова стал смеяться.

— Верочка, вам без конца мерещатся преследователи. Скажи, дорогая: кому нужна перезрелая баба? Берия давно уже наводит порядок в братской Армении и на вершинах любимой Абхазии, где резвятся такие прекрасные девушки.