Юрий Ценципер - Я люблю, и мне некогда! Истории из семейного архива

Помню: был поздний вечер, в комнате было холодно и нечего было есть, отец был в отъезде. Я очень устала от маминых жалоб, стонов, хотела спать, есть. Мне очень было жаль маму и себя саму. Мама часто бредила. Она подозвала меня и говорит: “По мне мышь бегает”, я ее утешаю, говорю: “Нет мыши, я с тобой, мамочка”. Она опять говорит, что по ней мышь бегает, я опять отвечаю ей то же самое. И вдруг мама вскочила, с криком отбросила одеяло, и на пол выскочила большая мышь, я с диким воплем схватила со стола стеклянный шар, бросила его и рухнула без сознания.

Когда пришли братья, они застали следующее: у двери лежала убитая мышь, я на маминой кровати, исплакавшаяся и обессиленная, рядом напуганная мама.

На другой день Ленька мне сказал, чтобы я не ходила в школу, он скоро принесет много денег. В этот день он не пошел на работу, вместо этого они с Толькой пошли на мост через Западную Двину. Ленька разделся и предложил за деньги спрыгнуть с моста. Толька собирал деньги и стерег вещи, а Леонид несколько раз прыгал. Это был высокий большой мост, по которому ходили трамваи. Они принесли деньги, мы купили хлеба, молока, еще что-то из продуктов и маме лекарство.

Из дневника Аси Ужет:

1925 г., 17 апреля

Опять вечер, опять тоскливое настроение, опять одна дома, опять мама чувствует себя неважно. Да обо всем, в чем не буду разбираться из окружающей меня обстановки, обо всем хочется сказать “опять”, потому что все похоже одно на другое, один день на другой, как пара ног у человека. От безделья философствуешь слишком много. Написала “безделья” и рассмеялась, на самом деле кто скажет, что я бездельничаю, все меня жалеют, что я слишком много работаю, и правда: стирка, уборка, уход за мамой, печка и т. д. и т. п. приводят к тому, что так кости ноют, что вчера легла и подняться не могла.

За последнее время упадническое настроение бывает у меня очень часто, я ненавижу себя в такие минуты, но не всегда сейчас же могу его в себе побороть. И в самом деле, никто из ребят не знает, до какой степени мне тяжело. Я знаю, что должна отсюда уехать, уехать в Москву, во что бы то ни стало. Иначе я пропаду, я это чувствую. Но я знаю, что уехать не могу, не потому, что меня не пускают. Если надо будет, у меня хватит силы порвать с домом, но ведь уход за мамой лежит на мне, больше некому, а мама очень и очень больна, нет уже сил, поэтому и плакать в последнее время так часто хочется. Если уж я начала плакать, то это что-нибудь да значит, т. к., по крайней мере до этого года, никогда не плакала.

1925 г., 24 апреля

Последние дни настроение довольно хорошее, бодрое, способствует ему чудесная погода – кажется, весна пришла, а у меня всегда весна в мае – много бодрости, веселья, только бродит у меня в душе, часто против воли.

На днях в политшколе во время наших занятий “живая газета” техникума ворвалась в нашу комнату.

Потом один парень стал играть полонез Шопена, а на меня ничего так не влияет, как музыка, музыка может заставить меня убить человека, а часто влияет как на собаку – выть хочется. Задорное, боевое настроение понемногу утихает, и в конце концов так давить что-то начало, что я ушла домой.

1925 г., 1 мая

Сегодня один из моих самых любимых праздников, веселый звонкострунный, ожидала его с большим нетерпением. Вчера целый вечер ходили с Зиной по улицам, пели, смеялись. В городе было очень торжественно. Несмотря на то, что за 8 лет можно было уже привыкнуть к ярким лозунгам, знаменам, факелам и т. д. и т. п., меня все это очень будоражит, хочется быть со всеми ласковой, простой, искренней… Пришла домой и сама не знаю, что со мной: грызет тоска и места себе не нахожу.

Я часто ругаю себя за то, что так люблю своих друзей и вообще почти что всех людей. Я же люблю их, как жизнь, и так привязана к ним, из-за этого тоже много переживаю. Мне многие говорили, что я удивительно легко и хорошо схожусь с людьми, а, между прочим, я часто думаю, какая я со своим внутренним миром от них далекая, как они все меня мало знают. Много неприятностей мне доставляет то, что люди, которые меня любят, видят во мне только хорошее. А люди, которые меня не любят, видят во мне только плохое. Очень многие говорят, что я самоуверенная, слишком я знаю себе цену. Они не знают, как часто я себя ненавижу, как часто я над собой смеюсь, какая у меня вечная борьба моих двух внутренних голосов – голоса разума и голоса натуры.

Думаю скоро подавать заявление о приеме в комсомол. Я много думала над этим и пришла к убеждению, что могу это сделать. Не знаю, вполне ли я подготовлена, – об этом будут судить другие, но ответственность я буду чувствовать, а, по-моему, это самое главное.