Даниил Галкин - В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора

Вскоре мы получили от Яны и Матти приглашение в Финляндию. Я занялся муторным заполнением анкет для получения гостевых виз. После завершения расслабляющего отпуска впервые в жизни меня захлестнуло непривычное чувство. Возникло очень сильное желание продолжить дачную негу в кругу семьи. Неуемный пыл деятельности на износ ослаб и стал приобретать более спокойную, уравновешенную форму.

Не успел я выйти на работу, как неожиданная новость остудила меня, будто ледяной душ. Приказом министра было принято решение о передаче комплексного проектирования крупнейших отечественных и зарубежных объектов в институт «Промстройпроект». Однако наше сложившееся архитектурно-строительное подразделение оставалось в полном составе. Ему отводилась роль «пожарной команды» на подхвате для экстренных «штопок», реконструкций и перепланировок отдельных объектов.

Разумность и дальновидность тактического шага министра была очевидна. Он возлагал ответственность на самое крупное в стране специализированное проектное объединение. При этом за Гипроцветметом сохранялась важнейшая – технологическая – часть проекта. Таким образом, в этом хитроумном тандеме сохранялся паритет, в котором «и волки сыты, и овцы целы».

Однако для меня работа в институте, несмотря на повышение должностного оклада в качестве моральной компенсации, потеряла прежний интерес и творческий стимул. Тем не менее я еще несколько лет со своей командой терпеливо подчищал хвосты незавершенных проектов.

За это время мы с мамой несколько раз выезжали в Финляндию.

Наши гостевые визиты надолго (с 1966 года) стали постоянными: примерно один раз в год мы бывали в Финляндии. В Управлении по выдаче виз наши лица настолько примелькались, что недоверчивые чиновники стали встречать скуповатыми улыбками, как старых знакомых.

Поезд в Хельсинки отходил с Ленинградского вокзала около полуночи. Рано утром в Выборге сверхбдительные пограничники выставляли заспанных пассажиров из купе и проверяли багаж по полной программе. При этом, за редчайшим исключением, не проявляли долгожданного воспитания и культуры общения.

С финской стороны (станция Вайниккала) пограничники и таможенники были корректны и улыбчивы. Стараясь не тревожить пассажиров, оставляли их в купе, быстро выполняли формальности пересечения границы с неизменным «терве туло» («милости просим») и «китос» («спасибо»). Больше всего их интересовало количество ввозимой валюты и спиртного. Обычно верили на слово. Но иногда, видимо, опираясь на чутье и опыт, усомнившись в правдивости, просили все это показать. Излишки спиртного вежливо конфисковывали.

Граница служила линией разительных контрастов. Неопрятные и замусоренные участки вдоль железной дороги сменялись идеально вычищенными, ухоженными пейзажами Южной Финляндии. Ледник оставил после себя многочисленные водоемы. По официальной статистике, их в Финляндии около 190 тысяч. Природу жители Страны тысяч озер трепетно оберегают от загрязнения. Леса здесь любовно называют «зеленым золотом». К их состоянию также относятся очень бережно. Поэтому из окна поезда казалось, что мы пересекаем ухоженные национальные парки.

Населенные пункты по пути выглядели современно и красочно. Этому впечатлению способствовала функциональная четкость и правдивость финской архитектуры. Преобладали светлая облицовка и окраска строений в теплые тона, что гармонично сочеталось с окружающей природой. Живописно смотрелись отдельные группы построек на открытых пространствах (чаще всего хутора). Даже гранитные валуны, которые ледник щедро разбросал вокруг, финские умельцы с большим мастерством умудрились включать в единую композицию застройки.

Ни в первый раз, ни в последующие поездки я не обнаружил развалюх без коммунальных удобств даже в самых отдаленных и небольших населенных пунктах. В них в миниатюре воспроизводился комплексный градостроительный комфорт, присущий большому городу. Поэтому жители там не ощущали себя ущемленными и обделенными. Магазины, переполненные продовольствием, ничем не отличались от ассортимента столицы. Совершенно отсутствовали очереди, без которых наш социалистический быт был немыслим. С самого момента появления на свет очередь цепко впивалась в каждого будущего строителя коммунизма. Об этом очень образно и тонко написал талантливый архитектор (один из авторов застройки Зеленограда) Феликс Новиков [118]в сборнике басен, стихов и эпиграмм «Слеза и смех». Он издал его после краха перестройки, в 1992 году. Стихотворение называлось «Караул»: