Даниил Галкин - В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора

Несколько предельно напряженных лет были посвящены проектированию медеплавильного комбината в молодом городе Джезказгане и надшахтных строений рудников вокруг него. Находился он недалеко от Байконура. Довольно часто оттуда доносился приглушенный грохот взлетающих в космос ракет. Небо на горизонте прочерчивали траектории их движения. Нам выдали временные пропуска в Байконур. Иногда мы туда ездили, чтобы полюбоваться фантастическим зрелищем гигантских взлетных строений с отдаленных точек, а также закупить более дешевые продукты и напитки.

Параллельно выполнялось проектирование медеплавильного и свинцово-цинкового комбинатов в молодом городе Алмалыке под Ташкентом. Возглавлял комплексное проектирование старейший сотрудник института с необычно звучащей фамилией – Треста. Известно было, что его предки были выходцами из Югославии. Заместитель Тресты носил фамилию Школьников. Их называли «Пат и Паташон» [114]. Однажды, полетев с ними в Алмалык, я стал свидетелем неправдоподобно курьезного случая.

В Ташкенте нас встречали представители горисполкома городских властей и дирекция комбината. После обычных приветствий был задан вопрос:

– А где же остальные?

Треста своим хриплым голосом удивленно спросил:

– Вас что, не устраивает наша группа из семи человек?

Лица встречающих выражали беспокойство и недоумение. Тресте вручили правительственную телеграмму за подписью министра Ломако. Она звучала так: «Встречайте группу триста школьников». Дальше последовала немая сцена – как в гоголевском «Ревизоре». Нам пояснили:

– Мы-то думали, что приедет молодежь на ударную стройку. Поэтому телеграмму приняли за чистую монету.

В стороне на площади перед терминалом застыли автобусы. Их было не меньше десяти. Безнадежная тоска прозвучала в следующей реплике:

– Мы с большим трудом закупили три сотни коек и постельных принадлежностей. Превратили несколько зданий во временные гостиницы.

Треста громко ободрил всех:

– Что приуныли? Дело поправимое. Широко мыслите, товарищи! Так держать! Школьников не будет, им учиться нужно. А вот комсомольцы-добровольцы, обещаю, прибудут в самое ближайшее время! Запомните, Треста слов на ветер не бросает!

Мы бодро уселись в самый первый автобус. Остальные шли пустыми с весело трепещущими на ветру флажками… Но Треста сдержал свое слово. Вскоре в Алмалык стала съезжаться молодежь из разных городов Советского Союза. В те годы энтузиазм и коллективный задор великих строек еще не угас. Впоследствии объекты цветной металлургии в Джезказгане и Алмалыке были удостоены высоких премий Совета министров СССР.

Пятилетний период работы в Гипроцветмете напоминал бурлящий и стремительный поток трудовых будней. Правда, он неоднократно прерывался выездами в ухоженную Европу. Каждая из стран, которую мне посчастливилось посетить, представлялась неповторимым музеем под открытым небом. Особенно неизгладимое впечатление произвела Англия. О ней так много интересного написано, что добавить, пожалуй, нечего. Однако отдельные подробности врезались в память…

Группа архитекторов, впервые прилетевших в Туманный Альбион, была встречена мелким дождиком. Нас это не удивило. Знали, куда пожаловали. Сразу бросалось в глаза, насколько пестрые толпы людей приспособлены к капризам погоды. Не зря здесь появилась поговорка: «Нет плохой погоды, есть плохая одежда». Сопровождающие нас доложили, что переменчивый лондонский климат – важнейшая тема разговора для англичан. Любая беседа обязательно начинается с фразы: «Ненастный день, не так ли?» или «Отменный день, не правда ли?». В унисон, как правило, следует реакция собеседника: «О да, увы» или «О да, прекрасный!». Мелкий дождик все время чередовался с солнцем. Поэтому улицы города казались вымытыми и чистыми.

Наш визит в июне совпал с празднованием дня рождения королевы Елизаветы [115]. Как бы попали с корабля на бал. Забавная традиция – день рождения монарха британцы всегда отмечают в начале июня, вне зависимости от реальной даты рождения королевской особы. Мы смешались с оживленной толпой у Букингемского дворца и стали свидетелями великолепного спектакля. Прошла королевская гвардия в красных мундирах и громадных медвежьих шапках. Они ловко, как в цирке, проделывали старинные военные пируэты. За ними проследовала конная гвардия в киверах и с обнаженными тесаками. Затем появился шотландский сводный оркестр с волынками, в коротких клетчатых юбках и пледах через плечо. Завершил спектакль-церемонию конный оркестр с барабанами. Кульминацией был выезд королевы в позолоченной карете. Она медленно, под восторженные вопли толпы, проследовала в сторону Уайт-холла – комплекса правительственных учреждений.