В. Хамматова - История искусства XVII века

Другая ведущая тема в его искусстве этого периода – единство человека и природы. В тот период Пуссену было близко чувство счастливой гармонии и безоблачной радости бытия, которыми исполнены легенды античности («Воспитание Юпитера», «Триумф Флоры», обе – начало 1630-х).

В своих картинах Пуссен стремился к уравновешенности и разумности композиции, выверял расположение фигур на холсте, подобно тому, как геометр рассчитывает чертежи. Но его произведения не превращались в рассудочные схемы благодаря радостным, светлым краскам, четкости и изяществу рисунка, богатству мыслей и чувств. Усвоив уроки венецианской живописи, Пуссен обогащает свою палитру, насыщает свои строго построенные картины светом и цветом, «язык тела» (как называл пластическую композицию фигур сам мастер) полон у него одухотворенности («Венера и пастухи», конец 1620-х; «Ринальдо и Армида», 1625-1627).

Большинство сюжетов его картин имеет под собой литературную основу. Например, картина «Танкред и Эрминия» (1630-е – прил., рис. 30) написана по мотивам поэмы итальянского поэта эпохи Возрождения Торквато Тассо «Освобождённый Иерусалим», повествующей о походах рыцарей-крестоносцев в Палестину. Но художника интересовали не военные, а лирические эпизоды, в частности, история любви дочери сарацинского царя Эрминии к рыцарю Танкреду.

На холсте запечатлена сцена того, как после ранения Танкреда в бою Эрминия мечом отрезает себе волосы, чтобы перевязать ими его раны. На полотне господствуют гармония и свет. Фигуры Танкреда и склонённой над ним Эрминии образуют некое подобие круга, что сразу вносит в композицию равновесие и покой. Колорит картины построен на гармоничном сочетании чистых красок – синей, красной, жёлтой и оранжевой. Действие сосредоточено в глубине пространства, первый план остаётся пустым, благодаря чему возникает ощущение простора. Эпически монументальное, возвышенное, это произведение показывает любовь главных героев, принадлежавших к враждующим сторонам, как величайшую ценность, которая важнее всех войн и религиозных конфликтов на земле.

Во второй половине жизни Пуссена вера в способность человека совершить любой подвиг уступают место волевому напряжению, стоицизму, необходимости отстаивать свои идеалы. Торжествующий оптимизм, прямая демонстрация этических и гражданственных идеалов сменяются в его сюжетных композициях раздумьями, исполненными грусти. Эти свои мысли живописец старается предельно ясно выразить на полотне.

Примером может послужить картина «Аркадские пастухи», (1650-1655 – прил., рис. 29). Изображенные на ней счастливые люди, окруженные дивным пейзажем, вдруг оказываются перед гробницей с надписью: «И я жил в Аркадии». Это сама Смерть обращается к персонажам, разрушает их безмятежное настроение, заставляя задуматься о неизбежных грядущих страданиях. Но, несмотря на трагическое содержание, художник повествует о столкновении жизни и смерти сдержанно. Композиция картины проста и логична: персонажи сгруппированы возле надгробия и связаны движениями рук. Одна из женщин кладёт руку на плечо своего соседа, словно пытаясь помочь ему примириться с мыслью о неизбежном конце. Фигуры, чем-то напоминающие античные скульптуры, написаны с помощью мягкой и выразительной светотени.

Возможно, именно разочарование в окружающей действительности побудило Пуссена в последние годы жизни обратиться к пейзажу. Он создает впечатляющую серию пейзажей «Четыре времени года» с библейскими сценами, символизирующими историю мира и человечества: «Весна», «Лето», «Осень», «Зима» (все – 1660-е). Пуссену, как никому из его современников, удалось передать в своих пейзажах всю грандиозность мироздания. Правда, и здесь он остался верен своим принципам. Величественная, гармоничная природа, подчеркивал он, должна рождать гармоничные же мысли, поэтому горы, рощи и водные потоки в его пейзажах группируются, как человеческие фигуры в аллегорических композициях. В картинах Пуссена пространственные планы чётко отделены: первый план – равнина, второй – гигантские деревья, третий – горы, небо или морская гладь. Чередование планов подчеркивалось полосами света и тени, иллюзия простора и глубины придавала им эпическую мощь и величие.

Разделение на планы подчёркивалось и цветом. Так появилась система, названная позже «пейзажной трёхцветкой»: в живописи первого плана преобладают жёлтый и коричневый цвета, на втором – тёплые и зелёный, на третьем – холодные, и прежде всего – голубой. Но художник был убеждён, что цвет нужен лишь для создания объёма и глубокого пространства и не должен отвлекать глаз зрителя от ювелирно точного рисунка и гармонично организованной композиции. В результате рождался образ идеального мира, устроенного согласно высшим законам разума.