Сергей Романюк - Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов

На противоположном углу Большого Златоустинского переулка и Маросейки — рядовой четырехэтажный доходный дом с магазинами на первом этаже, который состоит из двух малоразличимых частей. Угловая часть была построена в 1872 г. (архитектор А. Л. Обер), а часть далее по улице — в 1896 г. (архитектор И. П. Залесский).

Маросейка, дом № 17

Именно на углу с переулком в XVII в. и находилось Малороссийское подворье, давшее, вместе с кабаком «Малороссийка», название улице, называвшейся до этого Покровкой.

Здесь в середине XVII в. стояли два двора дьяка Андрея Немирова, которые позднее приобрела казна и устроила там Малороссийское подворье. 12 января 1670 г. царь указал «малороссийских городов казакам и мещанам, которые учнут к Москве приезжать для всяких своих дел и с товарами, являться и приезды свои записывать в Малороссийском приказе и ставиться на Малороссийский двор».

Рядом с ним, фасадом на Малый Златоустинский переулок (на месте левой четырехэтажной части дома № 2/13), находился двор гетмана Ивана Самойловича, и двор этот еще долго назывался «гетманским».

В XVIII и XIX вв. бывший Малороссийский двор застраивается жилыми зданиями с магазинами и лавками на первом этаже. Надо сказать, что эти дома, стоявшие на оживленной проезжей и прохожей Маросейке, начиная с «питейной фартины» или просто кабака, были всегда полны самыми разными лавками и магазинами. На плане 1716 г. рядом с лавками на улицу выходила аптека, которая под названием «Маросейская» работала еще в 1917 г., в 1826 г. тут был магазин оптика Пристлея, в 1885 г. располагалась театральная типография, а также магазин Р. Кольбе — «большой выбор бронзовых бра, люстр и подвесов». А в марте 1851 г. тут открывается известное в Москве «гастрономическое заведение» А. Д. Белова, которое стало одним из лучших в городе. Д. А. Покровский, автор очерка о Маросейке и соседних местах, в журнале «Исторический вестник» в 1893–1894 гг. писал о беловском магазине, где «…красуется золотая вывеска, отмеченная свиною головой: такова странная эмблема гастрономии, которою отличил ее старинный московский жрец и служитель, купец Белов, свое некогда знаменитое торговое заведение. Во время оно, лет 30–40 назад, эта свиная голова торговала на всю Москву почти без конкуренции, и ее собственник наживал барыши какие хотел, пока не завелся у Арбатских ворот другой гастроном, француз Мора… Гастрономический магазин Белова в старину пользовался большой популярностью в Москве: нельзя было старательной хозяйке сделать лучшего комплимента, как сравнив ее ветчину или дичь с Беловской; и когда гость желал польстить самолюбию хозяина, то, пробуя сыр или колбасу, прямо говорил: „вот сейчас видно, что Беловский товар”. И наоборот, смиренные бедняки, не дерзавшие, по скудости кошельков, и двери отворить в это святилище утонченного обжорства, подавая на стол продукты из ближайшей овощ ной лавочки, с сокрушенным сердцем и поникшею главою признавались, что „уж извините, хорошая колбаса, ну, только не Беловская: Белов нам не по карману”». И еще в последние годы царской России объявлялись на Маросейке «гастрономия, вина, кондитерская, колбасная, колониальная торговля и бакалея фирмы „Наследники А. Д. Белова”». Рядом, на углу с переулком, был известный московский магазин А. Ф. Дютфуа, в котором продавалась самая различная стеклянная посуда — и столовая, и химическая, и парфюмерная, вырабатываемая на собственном заводе в Бутырках. Еще и сейчас на изящных керамических декоративных панно, помещенных между витринных окон, можно разглядеть латинскую букву D, знак магазина.

Это место улицы Маросейки связано с памятью о Пушкине. Здесь жил его давний знакомый Михаил Александрович Салтыков — еще со времен «Арзамаса», где он был избран почетным членом или, как их шутливо называли, «почетным гусем». С младых ногтей он уважал свободу, был проникнут «духом вольтерьянства», уволен от службы Павлом I, а при Александре стал попечителем Казанского учебного округа, где вводил либеральные порядки, а по выходе в отставку переселился в Москву, где позднее занимал должности и сенатора, и опекуна Опекунского совета, и вице-президента Российского общества садоводства. Его так характеризовал Д. Н. Свербеев в своих воспоминаниях: «Замечательный умом и основательным образованием, не бывав никогда за границей, он превосходно владел Французским языком, усвоив себе всех французских классиков, публицистов и философов, сам разделял мнения энциклопедистов и, приехав в первый раз в Париж, по книгам и по планам так уже знал все подробности этого города, что изумлял этим французов. Салтыков, одним словом, был типом знатного и просвещенного Русского, образовавшегося на французской литературе, с тем только различием, что он превосходно знал русский язык…»