Сергей Романюк - Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов

Здание архива в Хохловском переулке

Английский резидент при петербургском дворе лорд Рондо оставил краткие характеристики нескольких наиболее выдающихся деятелей. О М. М. Голицыне он пишет: «Князь М. М. Голицын с детства воспитан солдатом и доблестью отличался на военном поприще. Он задумчивого нрава, немного скуп и не блистательных способностей, но приветлив и легко доступен; муж великой доблести и отваги беззаветной; мужество свое он доказал многими подвигами против Шведов… Он приобрел более познаний в искусстве войны, чем кто-либо из русских генералов, и этим снискал уважение и любовь всего войска. По этой же причине покойный царь Петр I никому не оказывал большего уважения, чем князю». Англичанину вторит испанский посол герцог Лириа: «Фельдмаршал князь Голицын, герой России, был человек умный и благородный; очень хорошо знал военное искусство, был храбр и любим войсками; смел, отважен и великодушен; иноземцев не любил, но, несмотря на это, отдавал справедливость достойным из них; знатные люди его боялись, а Петр I уважал. Словом, в другой, менее варварской стране он был бы истинно великим человеком».

При Екатерине I он получил высший чин генерал-фельдмаршала, но, будучи президентом Военной коллегии и членом Верховного тайного совета, подписал «кондиции», то есть условия, на которых Анне Иоанновне предлагалась корона (что было некоторым ограничением самодержавия), за что и поплатился увольнением в отставку, после которой он вскоре скончался.

Потом дом перешел к его сыну Александру (1718–1783), также гене рал-фельдмаршалу и известному военному деятелю, отличившемуся в Семилетней войне и войне против Турции в 1768–1774 гг. Затем весь обширный участок был приобретен казной, и в декабре 1770 г. в старинные палаты переехал архив Коллегии иностранных дел.

Ранее он размещался на Варварке, в здании Ростовского подворья, напротив церкви Максима Исповедника. Архивные дела, завернутые в рогожи, сложенные в баулы и сундуки, были свалены в подвалы, а так как место было низменное, то подвалы посещали весенние разливы, а с ними приплывали мыши и крысы. Так продолжалось полстолетия, пока не купили за 11 тысяч рублей дом князя Голицына (по именному указу 17 ноября 1768 г.).

Мемуарист начала XIX в. Ф. Ф. Вигель вспоминал: «В одном из отдаленных кварталов Москвы, в глухом и кривом переулке, за Покровкой, старинное каменное здание возвышается на пригорке, коего отлогость, местами усеянная кустарником, служит ему двором. Темные подвалы нижнего его этажа, узкие окна, стены чрезмерной толщины и низкие своды верхнего жилья показывают, что оно было жилищем одного из древних бояр, которые, во время Петра Великого, держались еще обычаев старины. Для хранения древних хартий, копий с договоров ничего нельзя было приискать безопаснее и приличнее сего старинного каменного шкапа, с железными дверьми, ставнями и кровлею. Все строение было наполнено, завалено кипами частью разобранных, частью неразобранных старых дел: только три комнаты оставлены были для присутствующих и канцелярских».

Архив был одной из достопримечательностей Москвы: поэт начала XIX в. Владимир Филимонов так писал о нем:

Архиву повезло с его руководителями. В нем работал знаменитый историк Герард Фридрих или Федор Иванович Миллер, как звали его здесь, всю жизнь посвятивший изучению истории России. Двадцатилетним студентом он приехал в Россию, стал служить в Академии наук (своих профессоров и студентов тогда не было), поехал в экспедицию в Сибирь, обследовал там десятки местных архивов, привез огромный документальный материал (архивные «портфели Миллера» и сейчас привлекают внимание ученых) и работал над историей Сибири, историей России с древнейших времен до середины XVIII в., издавал первый русский исторический журнал, опубликовал ряд важнейших исторических источников и трудов и, что очень важно, впервые критически исследовал исторические источники. Он осмелился непредвзято излагать историю России, без обычного (до сих пор!) расшаркивания перед какой-то особой ролью ее, и, видите ли, «…упомянул о том больше, что к бесславию служить может, а именно: как их многократно разбивали в сражениях, где грабежом, огнем и мечом пустошили и у царей их сокровища грабили. А напоследок удивления достойно, с какой неосторожностью употребил экспрессию, что скандинавы победоносным своим оружием благополучно себе всю Россию покорили». В результате он нажил себе непримиримого врага в лице несведущего в русской истории, но заботящегося о престиже России Ломоносова. В 1765 г. Миллер начал служить в Московском архиве Коллегии иностранных дел и сразу же стал настаивать на приобретении подходящего здания для хранения коллекций документов. При нем и купили голицынские палаты: в 1768 г. состоялся указ о передаче палат, а в 1770 г. архивные документы были перевезены в Хохловский переулок. Герард Миллер превратил архив из простого склада документов в подлинный научный центр, воспитав целое поколение русских архивистов. Н. М. Карамзин в «Записке о московских достопамятностях» писал в 1817 г.: «Говоря о Москве, забудет ли историограф то место, где собраны все наши государственные хартии пяти веков, от XIII до XVIII? Архив Коллегии иностранных дел есть один из богатейших в Европе. Его начальники, от незабвенного Миллера до А. Ф. Малиновского, с величайшею ревностию, с неописанным трудом привели все бумаги в наилучший порядок, которому удивлялся император Иосиф, сказав: „Я прислал бы сюда наших венских архивистов”. Там любопытные читают древнейшие грамоты новгородские и московские, Хартию Максимилианову, в которой уже отец Иоанна Грозного назван императором, письма славной английской королевы Елизаветы и проч. Там же можно видеть и портреты наших первых царей».