Архимандрит Августин (Никитин) - Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга

Драматические события 1762 г. заинтересовали Александра Дюма, побывавшего в Санкт-Петербурге в 1858 г. В своей книге «Путевые впечатления в России» известный романист знакомит своих читателей с некоторыми обстоятельствами переворота 1762 г., и при этом он ведет свой рассказ от лица самой Екатерины II:

«За пять верст от города (С.-Петербурга. – а. А. ) встречаю старшего Орлова с князем Барятинским-младшим. Князь уступает мне место в экипаже, так как мои лошади измучены, и мы останавливаемся в казармах Измайловского полка. Там только двенадцать солдат и барабанщик, который начинает бить тревогу. Появляются солдаты, они целуют мне ноги, руки и одежду, называют меня спасительницей. Двое приводят под руки священника и приступают к присяге. Покончив с этим, они просят меня сесть в карету. Священник с крестом идет впереди. Мы едем в Семеновский полк. Весь полк выходит нам навстречу с криками „Виват!“. Мы едем в церковь Казанской Божьей Матери. Здесь я выхожу из кареты. Является и Преображенский полк, тоже с криками „Виват!“. Солдаты говорят:

– Мы просим у вас прощения за то, что прибыли последними; офицеры не пускали нас, но мы арестовали четверых, чтобы доказать вам нашу преданность – ведь мы хотим того же, чего и наши братья.

Затем прибыли конные гвардейцы. Я никогда еще не видела такой бурной радости. Они кричали, что их родина теперь свободна. Это происходило между садом гетмана и Казанской церковью. Конная гвардия была в строю во главе с офицерами. Так как я знала, что моего дядю, князя Георгия, которому Петр III отдал этот полк, ненавидят солдаты и офицеры, я послала пеших гвардейцев к нему домой с поручением просить его не выходить на улицу, чтобы с ним чего-нибудь не случилось. Однако ничего не вышло, полк уже послал кого-то с поручением арестовать его. Дом разграбили, его избили. Я поехала в новый Зимний дворец, где собрались Сенат и Синод. Наскоро составили манифест и текст присяги» [756].

(Надо ли говорить о том, что Александр Дюма заимствовал это описание из записок самой императрицы Екатерины II?) [757]

А в это время сторонники императора Петра III послали к нему гонца с сообщением о перевороте. В записке содержались следующие слова: «Гвардейские полки восстали; во главе их императрица; бьет девять часов, она входит в церковь Казанской Божьей Матери, народ, по-видимому, следует за ней, а верные подданные Вашего величества не показываются» [758]. Но время уже было упущено; теперь оно работало на Екатерину…

Вскоре после восшествия на престол Екатерина II публично подтвердила свою верность Православию. 30 августа 1762 г. императрица участвовала в крестном ходе от Казанского собора в Александро-Невский монастырь и присутствовала там за богослужением со своей свитой [759], 22 октября государыня распорядилась «сто рублей послать к Казанской церкви» [760]. А через год после ее восшествия на престол в Казанской церкви снова имели место торжества. Тогдашний австрийский посол в России граф Мерси-Аржанто в своем письме на имя австрийского канцлера графа Кауниц-Риттберга сообщал: «Торжественный въезд Ея Величества императрицы всероссийской в здешнюю столицу был назначен на 9 число сего месяца (июля 1763 г. н. ст. – а. А .), годовщину славного Ея восшествия на престол» [761].

Далее в депеше австрийского дипломата читаем: «Когда все было приготовлено к надлежащему приему здешней Государыни, Ея Величество, в прошедшую субботу, около 8 часов вечера, при парадном выступлении всей гвардии и еще нескольких других полков, к необыкновенной радости и удовольствию жителей столицы, совершила свой торжественный въезд в нее, в лучшем порядке. Его императорское Высочество Великий князь (Павел Петрович. – а. А.) сидел напротив своей августейшей матери в великолепной карете, запряженной восемью конями. Русская государыня была принята в различных частях города начальниками коллегий, у храма же Казанской (иконы) Божией Матери знатнейшим духовенством, почтительно принесшими Ея Величеству надлежащее поздравление с благополучным возвращением из Москвы» [762].

При входе в Казанский собор императрицу встречал архиепископ Санкт-Петербургский и Шлиссельбургский Гавриил (Кременецкий, 1762–1770) с духовенством. Екатерина II, выйдя из кареты, вошла в собор, где при входе стояли семинаристы в белых стихарях. При появлении государыни они запели похвальную песнь императрице, а затем преосвященный Гавриил отслужил молебен. Когда, приложившись ко кресту, Екатерина вышла из собора, грянуло 85 выстрелов с Петропавловской крепости и 84 – с Адмиралтейства [763].