Александр Волков: Из жизни английских привидений

Но уже Ордерик Виталий (1075–1142) в «Церковной истории» подводит под древнее предание солидную моральную базу. Священник Вальхелин, наблюдающий за процессией мертвецов, различает среди них умершего без покаяния убийцу, знатных дам, проживавших в роскоши и блуде, грешных епископов и аббатов, ну и, конечно, черное воинство рыцарей, изрыгающее огонь и несущееся вскачь, потрясая знаменами. Само собой, один из рыцарей обращается к Вальхелину с просьбой о молитвах и предрекает ему скорую смерть. Однако горе-пророку недостало прозорливости римской кумушки: священник прожил еще полтора десятка лет, что и позволило Ордерику записать его свидетельство.

Один из героев Гервазия Тильсберийского встречает в лесу неподалеку от города Карлайла (Кумбрия) святого Симеона, появляющегося в виде «рыцаря, дующего в охотничий рог», в сопровождении «огромной собаки, из пасти которой извергается пламя». Бедняга напуган внезапно разразившейся бурей, но Симеон успокаивает его, подарив рог, чей глас делает молнии бессильными. Затем призрак удаляется, мимоходом спалив дом живущего поблизости священника и его незаконнорожденных отпрысков [21] Пер. Н. Горелова. .

Начиная с тюдоровской эпохи встречи с привидениями становятся достоянием великой английской литературы. Параллельно развивается устная традиция, зачастую склонная к сентиментальности и благодушию. В XVIII в. рационализм полностью подчиняет себе литературу вплоть до начала XX столетия, когда возрождаются леденящие душу истории, опирающиеся на письменные источники Средневековья и сохраненные в народе предания.

Макбет и призрак Банко. Картина Теодора Шассерио (1854). Важное свидетельство того, что привидение доступно взорам не всех присутствующих

В колоритных привидениях Уильяма Шекспира (1564–1616) в большей степени ощущается античный пафос. Бернардо в «Гамлете» рассказывает, как «в саванах бродили мертвецы, по римским улицам визжали, выли» [22] Шекспир У. Гамлет. Акт I, сцена I / Пер. А. Радлова. . Эти вспомянутые драматургом визги станут неотъемлемым атрибутом многих английских привидений. Призраки в «Макбете» возникают посреди пустоши, оседлав ветер и смешавшись с туманом при громе, молнии и проливном дожде. Правда, чудовищность призраков заметно бледнеет после того, как читатель узнает об их занятиях — они насылают мор на свиней, выпрашивают каштаны у жены матроса, добывают талисманы вроде пальца утонувшего морехода. Призрак Банко неспроста является своему убийце, поэтому, кроме Макбета, никто его не видит. Призрак отца Гамлета преследует вполне определенную цель — побудить сына к мести. Шекспир знает, что ночь принадлежит мертвым, но излишне рационалистически связывает исчезновение привидений с наступлением утра и криком петуха:

Гонец Авроры поднял светоч свой,

И призраки торопятся толпой

К своим гробам; проклятые, чей прах

Схоронен на распутьях и в волнах,

В свои постели улеглись к червям.

Боясь, чтоб день не увидал их срам,

Они бегут от света сами прочь,

И с ними вечно — сумрачная ночь[23] Шекспир У. Сон в летнюю ночь. Действие III, явление 2 / Пер. М. Лозинского. .

Англо-шотландские баллады, созданные в XVI–XVII вв., были впоследствии популяризованы Вальтером Скоттом и романтиками XIX столетия. Искорки ужаса в них гаснут в потоке бытового сентиментализма. Погибшие в море сыновья богатой крестьянки по-родственному являются к ней на полночную пирушку и исчезают при крике петуха:

Нельзя нам ждать — за наш уход

Терпеть мы будем муки[24] Пер. С.Я. Маршака. .

Брат приходит с того света, чтобы проучить сестру, из-за строптивого нрава которой многие женихи умерли от разрыва сердца. Скончавшийся юноша, прежде чем окончательно расстаться с любимой, успевает покатать ее на коне, а утонувший моряк жестоко мстит бывшей подруге, заманив ее на призрачный корабль и утопив [25] Помимо античных источников, на легенды о мертвом женихе (муже) повлияли древнескандинавские сказания, например «Песня о Хельги» из Старшей Эдды или датская баллада об Оге и Эльсе. .

Красавец Вилли после смерти навещает свою невесту, требуя вернуть ему клятву. Его требование подменяет средневековые просьбы о молитвенной помощи и призывы к благочестивой жизни. Вилли пророчествует о смерти девушки, но ее эта весть не смущает: она даже высказывает пожелание улечься с любимым в одну могилу. Вилли подобная перспектива не радует, ведь на кладбище околачиваются три другие девицы, на которых он обещал жениться. Они умерли, не дождавшись свадьбы, и теперь нарушают покой незадачливого жениха вместе со своими убиенными детьми и адскими псами, по обыкновению преследующими грешника.