Чудесный сад

— Что ж ты посеял?

— Погляди на всходы, авось сам догадаешься. — И Алдар указал рукой на болотце.

Бай поглядел, наморщил лоб, протёр глаза.

— Ослиные уши? Почему ослиные уши торчат из грязи?

— Эх, бай! Не про тебя ли сказано: «Лучше не иметь скота, чем не иметь ума». Ослиные уши — это же и есть всходы того, что тут посеяно. Я, дорогой мой, как видишь, возделываю ослов. Вчера только посеял ослиные зёрна, а сегодня вон уже какие вытянулись ростки!..

Бай недоверчиво покосился на Алдара, потом на болотце.

— Сорок лет живу на свете, — сказал он, — знаю, что оседлые люди сеют хлопок и пшеницу, просо и ячмень. Но чтобы можно было возделывать ослов… об этом слышу впервые.

— Не удивляйся, бай, всё знать невозможно. Сказать — «всё знаю», всё равно что сказать — «погибаю». Я, признаться, сам ничего не ведал об ослиных зёрнах, пока не свёл меня аллах с одним добрым человеком. Камалом его звать. Едет на родину из Багдада, везёт с собой оттуда целый коржун чудесных зёрен. С великим трудом и опасностями он их добыл. Встретились мы с Камалом вчера на этом месте, разговорились, и он показал мне свои семена. Странный у них, скажу тебе, вид: точь-в-точь заячьи шарики. Да ведь коня ценят не за масть, а за резвость. Выпросил я у Камала горсточку зёрен и кинул их в грязь. Думал, пустое это дело, а смотри-ка, какие побеги за одну только ночь вымахали! Через неделю будет у меня табун ослов. Захочу — продам, захочу — себе оставлю. Об одном печалюсь: не было у меня денег купить весь коржун. Сто червонцев просил за него Камал. За бесценок отдавал. На сотню червонцев можно было бы нажить тысячу…

«Повезло безбородому, пусть бы его придушила албасты, — думает бай, — да не смог он ухватить своё счастье целиком. Мне бы повстречать Камала!»

И говорит:

— Алдакен, душа моя, захотелось и мне по твоему примеру возделывать ослов. Как бы разжиться ослиными зёрнами? Скажи, в какую сторону поехал Камал? И хорош ли у него конь?

— Конь у Камала не плох, да твой лучше, — отвечал Алдар-Косе. — Скачи прямо, к полудню настигнешь Камала. Передай ему мой салем и скажи, что я жив, здоров и, как обещал, непременно буду у него на тое. Благополучно тебе кочевать, бай!

Поднял бай коня на дыбы — и был таков.

Смеётся ему вслед Алдакен:

— Чтоб за тобой так горе гналось, как ты, жадина, гонишься за заячьим помётом!

Ровно в полдень бай догнал верхового с коржуном.

— Ты Камал? — гаркнул он, заезжая наперёд.

— Я, — оробел Камал.

— Слушай, Камал, мне всё известно про тебя и про твой коржун…

У Камала душа ушла в пятки. «Ну, — думает, — вот она — новая беда! Спасаясь от дождя, попал я под снег…»

— Покупаю коржун! — продолжал бай. — Ты, говорили мне, просишь за него сто червонцев? Не будем торговаться. Вот тебе деньги. Давай коржун!

Камал и опомниться не успел, как кошель с деньгами уже был у него в руках, а коржун лежал на спине байского иноходца.

— Прощай, Камал! — помахал камчой обрадованный бай, заворачивая коня. — А когда увидишься с Алдаром-Косе, передай ему, что я достиг, чего желал. Пусть позлится, что коржун достался не ему!

Сказал — и скрылся.

А через несколько дней в новой чистой и просторной юрте Камала шёл радостный той. Было теперь чем угостить друзей недавнему бедняку!

Полная юрта набралась гостей, да ещё и подле юрты расстелили для них белые узорчатые кошмы.

Явился на той и Алдар-Косе. Как старшего брата после долгой разлуки, встретил его Камал.

— Как мне тебя благодарить, друг Алдакен? — говорил он со слезами. — Ты спас мне жизнь, ты одарил мою семью счастьем!

— За что меня благодарить, Камал? — улыбался Алдар-Косе. — Тебе в руки попали не мои деньги. А бай хоть и потратился немного на тебя, да что его жалеть: «Сытый конь враз не похудеет». Пускай помнит, дурачина: «Кто накидывается на варево, обжигает рот».

И под громкий хохот Алдар-Косе рассказал гостям Камала, как он одурачил бая.

На другой день вся степь повторяла этот рассказ. Не дошёл он только до бая, что купил «ослиные зёрна». Бай в это время тайком от всех сидел у болота и ждал, когда же наконец из грязи появятся всходы ослов.

Погостил Акбай у Карабая, погостил Карабай у Акбая, а потом вздумалось баям-дружкам вместе поохотиться на птицу. Вскинули за спину луки в налучниках, приторочили к сёдлам колчаны и понеслись к дальнему озеру.