Наконец она решила передохнуть. Свернула с дороги, привязала ослика в тени и сама уселась рядом — поразмыслить, что ей дальше делать. И вот так сидела она, размышляла, разомлела, задремала почти, и мысли появлялись и исчезали — то ли ей певицей стать, то ли в гадалки пойти, то ли одежду мужскую не снимать и с осликом на мельницу наняться… Вдруг ослик и говорит ей человеческим голосом:
— Не надо, Пилар, на мельницу нам с тобой наниматься. Нас кое-что поинтереснее ждет.
Пилар прямо подскочила от неожиданности и на четвереньки приземлилась:
— Я сплю! — сказала она.
— Нет, — сказал ослик. — Ты уже проснулась.
— Но почему я с тобою разговариваю?
— Потому что я умею говорить, — спокойно сказал ослик, — и читать мысли тоже.
— Хорошо, — попыталась рассуждать Пилар, — но почему я понимаю тебя?
— Все бедняки понимают язык своих животных, — ответил ослик, — раньше ты жила в доме своей семьи — людей богатых и почтенных. Ты убежала оттуда, и вот — ты такая же, как и бедный батрак на ферме твоего отца, и пастух, пасущий овец твоего отца, и бондарь, делающих в мастерской твоего отца бочки для вина из его виноградников. В общем, свободная как ветер в поле, но без гроша за душой. Кстати, денег у тебя действительно нет: ты забыла их дома. Я обнаружил это, когда, забывшись, начал жевать твой узелок и съел случайно твое платье.
Пилар испустила громкий вопль, бросилась к остаткам узелка и обнаружила, что там и вправду ничего нет. Только высокий воротник остался лежать почти нетронутым — с одного боку он был немного надкусан.
— Я уже начал его есть, — признался ослик, — но бросил. Я подумал, что ты будешь тосковать по нему.
— О, что же мне делать?! — не выдержала и зарыдала Пилар. Она была сильная и храбрая девушка, но теперь пала духом.
— Не отчаивайся, — сказал ослик. — Ты всегда была очень добра ко мне, и я тебе помогу. Ты ведь хотела найти самый вкусный виноград?
Пилар всхлипнула и кивнула.
— Так вот, — продолжил ослик, — от своих братьев ослов и от перелетных грачей я слышал, что рядом с Севильей, во владениях графа де Гальбы поспел новый урожай. И это действительно очень вкусный виноград — такого ни один грач еще не пробовал. Однако не в этом дело. Некоторые из ягод — волшебные. Они могут исполнить любое желание. Пойдем туда, я подскажу тебе, какие виноградинки срывать.
Пилар обрадовалась. Она обняла ослика и поцеловала его в морду:
— О, милый мой ослик! — сказала она. — Ты спасаешь меня! Как только мы добудем этот виноград, я отблагодарю тебя по-королевски.
И они тронулись в путь. Но путь из того места, где жила Пилар, до Севильи не близкий, и вечер застал их в дороге. А так как денег у них не было, пришлось устраиваться им на ночлег под открытым небом. К тому же, — в случае Пилар — с пустым животом. Ослик-то нашел себе еду прямо на земле, а Пилар траву есть не могла.
И вот поздно ночью, ворочаясь с боку на бок (голодному всегда тяжело спится, хоть ослик и рассказывал ей сказки до полночи), она вдруг услышала топот копыт, потом выстрелы и тотчас кто-то оказался перед ней: со шпагой в одной руке и пистолетом в другой. Приглядевшись, Пилар увидела, что это — женщина.
— Ш-ш-ш, — приложив палец к губам, прошипела женщина, хотя в этом совсем не было нужды. От неожиданности Пилар не смогла бы выговорить ни слова и пошевелиться, даже если бы очень сильно захотела. Ослик тоже ни издал не звука. В это время те, кто гнался за женщиной, стали звать ее и браниться самыми скверными словами. При этом Пилар показалось, что называют имя «Игнасио», а не какое-нибудь женское. Но она решила, что это ей только чудится.
Наконец преследователи ушли. Отсчитав про себя до шестидесяти одного, женщина сказала вдруг высоким мужским голосом:
— Спасибо тебе, крестьянин. Вот держи.
И к ногам Пилар упала монетка.
— Игнасио?! — воскликнула Пилар. — Это ты?!
Ей хорошо был знаком этот высокий голос. Три недели назад Игнасио, юноша из соседской семьи — людей столь же богатых и почтенных, как и ее собственная семья, — приходил к ним в дом со своим отцом. Игнасио спел тогда три старинных романса про витязей и прекрасных дам, пролил вино ей на платье и добрых полтора часа донимал ее рассказами о своих предках. Как же Пилар ненавидела к концу вечера Игнасио и его голос. Теперь Игнасио стоял перед Пилар и сам был не свой от удивления.
— Пи-лар… — только и смог протянуть он и упал без чувств.
Долго пришлось ждать Пилар, пока Игнасио пришел в себя. Уже солнце взошло, когда он наконец открыл глаза и спросил:
Читать дальше