Чарльз де Линт - Кошки Дремучего леса

Лилиан замотала головой:

– Я котенок, что приходил к вам в начале лета.

– Понятно. А зачем ты приходила?

– Я была котенком. А вы расколдовали меня и превратили обратно в девочку.

– Быть того не может. Что поделать, обо мне всякое болтают, но знай: такое колдовство не в моей власти. А уж если бы я нашла способ сотворить такое, будь уверена, я бы запомнила.

Лилиан снова тряхнула головой:

– Нет, не совсем так. Вы меня не расколдовывали. Вы просто отправили меня назад во времени, туда, где совершилось мое первое превращение, – из девочки в котенка. Кошки наколдовали.

– Можно подумать, такого я не запомнила бы.

– Но это правда.

Чем больше Лилиан настаивала, тем яснее понимала: она сама виновата. Нужно было продумать разговор получше. Она вернулась назад во времени, значит змея ее не жалила. Получается, они с Матушкой Опоссум никогда не встречались.

– Я вижу, сама ты веришь в то, что говоришь, и для тебя все очевидно, – кивнула ведьма. – Но мне твои слова не столь понятны.

Она так долго вглядывалась в Лилиан, что той стало тревожно. Затем Матушка Опоссум легонько постучала посохом по земле – бутылочки отозвались нестройным хором. Ведьма внимательно прислушалась к их звону и, кажется, приняла решение.

– Бутылочки тебя признали, иначе отправила бы я тебя восвояси. Входи же, – пригласила она. – Посмотрим, сумеем ли мы докопаться до истины.

Лилиан озадаченно посмотрела на дерево. Ничего похожего даже на окошко, не говоря уже о двери, она не увидела.

– В прошлый раз ты не входила в дом? – догадалась ведьма-опоссум.

Девочка покачала головой. Похоже, Матушка Опоссум потихоньку проникается к ней доверием – хоть бы Лилиан это не показалось.

Ведьма махнула посохом в сторону сухого ствола.

– Штука в том, – пояснила она, – что надо просто идти вперед. Так, словно там дверь.

– Правда?

– Просто делай как я.

Старуха решительно двинулась к стволу, и в тот самый момент, когда должна была налететь на сосну, ведьма-опоссум исчезла.

Лилиан в изумлении смотрела на дерево – нет, она так точно не сможет, – но вдруг вспомнила серое застывшее лицо тетушки в гробу перед тем, как заколотили крышку. Лилиан распрямила плечи, вдохнула поглубже и направилась к сосне.

Пусть там будет дверь, там будет дверь, дверь…

Девочка дернулась, словно от удара о ствол – но на самом деле никакого ствола на пути не было, – и, запнувшись, влетела внутрь. Костлявая рука подхватила ее и помогла удержаться на ногах. Девочка заморгала от света, хоть и не яркого.

Лилиан удивленно озиралась: она очутилась вовсе не в дупле, а в самом настоящем и очень даже уютном доме – с каменным полом и деревянными стенами. В камине горел слабый огонь, рядом лежал коврик и стояли два кресла. Лилиан бросились в глаза свечи – на каминной полке и на деревянном столе посреди комнаты; еще она заметила в углу небольшую кровать с комодом в изножье. Во всю противоположную стену тянулся длинный-длинный кухонный стол, заваленный и заставленный всевозможными баночками, коробками и бутылками. Со стропил свешивались пучки сухих трав.

Лилиан задрала голову. Откуда стропила в дереве? И вообще: неужели все это правда?

Она обернулась, чтобы разглядеть отверстие, через которое попала внутрь. Обычный дверной проем – вон и болото в нем виднеется.

– Это… Это магия? – пролепетала Лилиан.

– Нет, – улыбнулась хозяйка. – Это всего лишь мой дом.

Матушка Опоссум подвела Лилиан к креслу у камина.

– Перед твоим приходом я как раз собиралась выпить чашечку чая, – сообщила она. – Составишь мне компанию?

– С удовольствием.

Ведьма-опоссум принялась искать чайник, чашки, блюдца и мед на бесконечном кухонном столе. Из глиняного горшочка она высыпала на тарелку в цветочек печенье.

– Будь добра, – сказала она, протягивая тарелку.

Лилиан поднялась с места и отнесла угощение на столик между креслами. Печенье пахло совсем как тетушкино – то есть божественно.

Матушка Опоссум вручила Лилиан чай и направилась назад к длинному столу за своей чашкой. По дороге к камину она прихватила маленький ручной ткацкий станок. Усевшись в кресло, Матушка Опоссум отпила глоток чая, откусила кусочек печенья и, довольно почмокав, вернула чашку на блюдце.

– А теперь посмотрим, – объявила она, раскладывая рукоделие на коленях.