Чарльз де Линт - Кошки Дремучего леса

– Ты съел ее мужа?

П. С. пожал плечами:

– Я шел по следу, а он лежал себе прямо на моей охотничьей тропе. Что я должен был делать?

– Может, просто не есть его?

– Я лис. Мы всегда так поступаем.

– Догадываюсь. Но тогда я понимаю, почему она готова тебя убить.

– Не готова, – поправил П. С. – Она не знает, кто это сделал. Я побуду здесь, но стоит приблизиться, и она по запаху поймет, что это был я. И тогда мне не поздоровится.

– Значит, дальше я иду… одна?

П. С. дружески ткнул ее в плечо носом.

– Не робей, – подбодрил он котенка. – А я-то думал, ты ничего не боишься.

– Я… я и не боюсь. Только… я подумала, может, подождать до утра?

– Старые ведьмы имеют обыкновение крепко спать днем, – возразил П. С. – Тебе придется ее будить. Вдруг она разозлится?

Лилиан вздрогнула и выпрямилась.

– Пожелай мне удачи, – как можно тверже произнесла она.

– Желаю.

– Спасибо, что проводил так далеко, и… и за то, что поймал меня там, на ручье.

– Рад был помочь. Я же говорил, мне было скучно, а теперь скуку как рукой сняло. Я подожду тебя здесь.

– Подождешь?

– Ну да, – улыбнулся П. С. – Хочу узнать, что будет дальше.

Раньше она представляла себе лис совсем не такими. Лилиан вознамерилась было сказать об этом своему новому другу, но поняла, что снова тянет время. Очень уж ей не хотелось уходить в одиночестве. Тетушка повторяла: «Одни болтают, другие делают. Как думаешь, у кого в итоге дело сделано?»

Можно было не отвечать – и так ясно.

– Увидимся, – сказала Лилиан лису.

Без опытного спутника котенку не удавалось так легко обходить топкие места и отыскивать путь посуше. Добираясь до холмика с огромной мертвой сосной, Лилиан промокла до последней шерстинки и вся вымазалась. Она встряхнулась, и в стороны полетели комья грязи и зловонные брызги. Бутылочки качнулись сильнее и зазвенели еще громче.

Их были здесь десятки, этих маленьких склянок – темно-синих и коричневых, какие используют для снадобий и разных растворов. Сталкиваясь, они позвякивали – будто некий зловещий хор пел заунывную песню. От этих звуков у Лилиан кровь стыла в жилах. Затаив дыхание, она ждала, когда бутылочки перестанут качаться. Хотя какой смысл теперь ждать? Все равно ведьма уже услышала шум и поняла, что у нее гость.

А если Старая Матушка Опоссум не станет слушать какого-то чумазого котенка? Вдруг ведьма решит превратить Лилиан во что-нибудь менее симпатичное – скажем, в жабу? Или в комара. Или вообще в какой-нибудь куст.

Она бросила взгляд через плечо: может, еще не поздно убежать? П. С. как сквозь землю провалился. Тишину нарушало только кваканье лягушек и гудение насекомых. Лилиан обреченно повернулась к сухой сосне и приросла к месту от ужаса.

Под ветвями мертвого дерева среди свисающих бутылочек стояла Старая Матушка Опоссум собственной персоной.

Лилиан даже не ожидала, что ведьме настолько подходит ее имя. Все в точности как говорили П. С. и Ворон Джек: не совсем женщина, не совсем опоссум, а какая-то причудливая помесь. Росту в ней было не больше трех футов – для человека вроде бы мало, для опоссума многовато. А для котенка в самый раз, чтобы почувствовать себя совсем крохой.

В темных глазах Старой Матушки зрачков было не различить. Лицо ее напоминало морду опоссума. Тонкий мех, покрывавший тело, походил скорее на серую кожу. На ведьме было платье из замши, украшенное перьями, раковинами-каури и затейливой бисерной вышивкой. Русые с проседью волосы она собрала в растрепанный пучок на затылке. Тонкие босые ножки – с виду совершенно человеческие – тоже покрывала шерстка.

– Странно, – задумчиво произнесла она, внимательно изучив Лилиан. – Ты гораздо меньше, чем я ожидала.

– О-ожидали? – изумленно переспросила девочка-кошка.

Как она могла ожидать? Но Лилиан тут же напомнила себе, что эта странная маленькая женщина – ведьма.

– Я не думала, что ко мне явится крошечный чумазый котенок. Бутылочки предупредили, что гость на пороге, но они приняли тебя за нечто гораздо большее.

– Я и есть большее, – заявила Лилиан. – Я не кошка, я девочка.

– Ты уверена?

– Смотрите.

Она склонилась над ближайшей лужицей и лапой указала на отражение. В мутноватой болотной воде девочка, присев на корточки, тянула руку к кошке. Матушка Опоссум, прищурившись, долго разглядывала фигуру в воде.