Редьярд Киплинг - Мотылек, который топнул ногой (сборник)

Однажды, после того как ссоры сварливых жён великого мудреца не прекращались три недели и всё это время девятьсот девяносто девять султанш кричали и сердились, Сулейман-Бен-Дауд по обыкновению ушёл в свой сад.

В апельсиновой роще он встретил красавицу султаншу Балкис. Она была очень печальна, зная, что Сулейман огорчён. Балкис посмотрела на него и сказала:

– О господин мой и свет моих очей, поверни кольцо на пальце и покажи владычицам Египта, Месопотамии, Персии и Китая, что ты великий и страшный султан.

Но Сулейман-Бен-Дауд, покачав головой, ответил:

– О моя госпожа и радость жизни моей, вспомни Зверя, вышедшего из моря! Он пристыдил меня перед всеми животными за моё тщеславие и за мою гордость. Теперь, если бы я возгордился и решил показать свою силу султаншам Персии, Египта, Месопотамии и Китая только потому, что они мне надоедают, я, может быть, был бы посрамлён ещё больше, чем в тот раз.

На что прекрасная Балкис спросила:

– О мой господин и сокровище души моей, как же ты поступишь?

Сулейман-Бен-Дауд ответил:

– О моя госпожа и радость сердца моего, я подчинюсь своей судьбе, которую держат в руках девятьсот девяносто девять султанш, надоедающих мне своими беспрерывными ссорами.

И султан пошёл дальше между лилиями, мимозами, розами и тюльпанами, между имбирными кустами, распространяющими сильное благоухание, и наконец пришёл к большому камфарному дереву, которое называлось камфарным деревом Сулеймана-Бен-Дауда. Балкис же спряталась среди высоких ирисов, острых бамбуков и красных лилий, окружавших камфарное дерево, чтобы остаться близ своего любимого супруга, султана Сулеймана.

И вот под дерево прилетели две бабочки. Они ссорились.

Сулейман-Бен-Дауд услышал, что пёстрый Мотылёк сказал своей спутнице:

– Удивляюсь, как ты дерзка! Не смей так говорить со мной! Разве ты не знаешь, что стоит мне топнуть ногой, и дворец султана Сулеймана вместе с садом тотчас же с грохотом исчезнет?

Услышав это, Сулейман-Бен-Дауд позабыл о своих девятистах девяноста девяти надоедливых жёнах и засмеялся, засмеялся так, что камфарное дерево затряслось. Его рассмешило хвастовство Мотылька. Он поманил его пальцем, сказав:

– Поди-ка сюда, малыш!

Мотылёк страшно испугался, но подлетел к руке Сулеймана и вцепился лапками в его палец, обмахивая себя крылышками. Султан наклонил голову и тихо-тихо прошептал:

– Маленький Мотылёк, ведь ты знаешь, что, как бы ты ни топал ножками, тебе не удастся согнуть и былинки. Что же заставило тебя так солгать своей жене? Потому что эта Бабочка, без сомнения, твоя жена?

Мотылёк посмотрел на Сулеймана и увидел глаза мудрого султана, мерцавшие, как звёзды в морозную ночь, собрал всё своё мужество в оба крылышка, наклонил маленькую голову и ответил:

– О султан, живи долго и счастливо! Эта Бабочка действительно моя жена, а ты сам знаешь, что за существа эти жёны.

Султан Сулейман улыбнулся в бороду и ответил:

– Да, я это знаю, мой маленький брат.

– Так или иначе приходится держать их в повиновении, – ответил Мотылёк. – А моя жена целое утро ссорится со мной. Я солгал ей, чтобы она хоть ненадолго угомонилась.

Сулейман-Бен-Дауд заметил:

– Желаю тебе, чтобы она успокоилась. Вернись же к ней и дай мне послушать ваш разговор.

Мотылёк порхнул к своей жене, которая, сидя на листе дерева, вся трепетала, и сказал ей:

– Он слышал тебя. Сам султан Сулейман-Бен-Дауд слышал, что ты говорила.

– Слышал? – переспросила Бабочка. – Так что же? Я и говорила, чтобы он слышал. А что же он сказал? О, что сказал он?

– Ну… – ответил Мотылёк, с важностью обмахивая себя крылышками, – говоря между нами, дорогая, я не могу порицать его, так как его дворец и сад, конечно, стоят дорого. Да к тому же и апельсины начинают созревать… Он просил меня не топать ногой, и я обещал не делать этого.

– Что за ужас! – вскричала Бабочка и притихла.

Сулейман же засмеялся: он до слёз хохотал над бессовестным маленьким Мотыльком.

Балкис, красавица султанша, стояла за деревом, окружённая красными лилиями, и улыбалась. Она слышала все эти разговоры и шептала: «Если я задумала действительно умную вещь, мне удастся спасти моего повелителя от преследований несносных султанш».

Она протянула палец и нежно-нежно шепнула Бабочке:

– Маленькая женщина, лети сюда.

Бабочка вспорхнула. Ей было очень страшно, и она, дрожа, приникла к изящному пальчику султанши.