Олег Рой: Приключения рыцарей (с цветными иллюстрациями)

– По-любому! – А что еще мог сказать Бедокур? – А вы-то сами справитесь?

И они справлялись. Целых три дня джинглики были внимательны и предупредительны, пропускали их вперёд, открывали им двери, говорили комплименты и радовали неожиданными букетиками цветов и маленькими подарками. Очень старался и Бедокур, который даже выделил целых три конфеты из своих личных запасов и подарил Манюне, Коте и Фросе. Зная Бедокура, можно понять, что для него это был самый настоящий подвиг.

Подруги, конечно же, заметили такое повышенное внимание к себе и очень удивились. А Котя даже заподозрила, что это всё неспроста.

– Что это такое с джингликами? – задумалась она. – Надо всё как следует разузнать… Устрою-ка я расследование!

Вскоре она обнаружила, что джинглики иногда собираются группами и о чём-то шепчутся. Однако как только Котя к ним приближалась, их разговор тут же прерывался. А Бедокур и вовсе стал выглядеть странно: надел на мордочку маску. Всё это было очень подозрительно.

Прошло несколько дней. И вдруг Бедокур заявил:

– Вот мы делаем-делаем хорошее, а результат-то какой? Результату – ноль. По-любому!

– А какого же результата ты хочешь? – удивились джинглики.

– Настоящего, – отвечал тот. – Не воображаемого, а этого-самого… всамделишного! Конфетно-пирожкового там… Или можно вареньево-пирожного…

– Эх ты! – осудил его Панкрат. – Разве хорошие дела надо обязательно делать ради какой-то выгоды? Настоящие рыцари совершают подвиги бескорыстно.

– Но мы всё равно какие-то ненастоящие рыцари! – воскликнул Бедокур. – Я вот смотрел картинки в книжке про рыцарей – они совсем другие, не такие как мы. У них доспехи, шлемы, мечи! А мы чего? Какие же мы рыцари без лошадей и оружия? Название одно!

– Как ты не понимаешь, Бедокур! – возмутился Федюня. – Главное – это вовсе не доспехи. Главное, это то, что у тебя внутри, когда ты совершаешь хорошие дела.

– А внутри у меня пусто! Я с утра ничего не ел, всё только хорошими делами занимаюсь! – хмыкнул тайный рыцарь Бедокур. – В общем, вы как хотите, а я пошел становиться настоящим рыцарем. Заодно и пообедаю!

Бедокур пришёл домой, как следует подкрепился и занялся изготовлением оружия и доспехов. Конечно, можно было бы попросить заняться этим механика Ваню, у него получилось бы гораздо лучше. Но тогда пришлось бы рассказать ему о своей затее, а Бедокур решил до поры до времени держать её в секрете, чтобы потом всех поразить.

Он провозился с изготовлением до темноты, а потом ещё до ночи подгонял доспехи, закрепляя их на себе. Это было довольно сложным делом, но Бедокур не был бы Бедокуром, если бы не справился. Пусть немного косовато вышло, зато в отличие ото всех – он настоящий рыцарь, с доспехами. И даже шлем у него есть. В виде дуршлака.

В общем, нужно было непременно опробовать обновку, и не важно, что сейчас середина ночи, а драконов поблизости не водится. И Бедокур, позвякивая металлическими доспехами, отправился в путь. Он и сам не знал, где бы ему сейчас совершить подвиг, поэтому просто бродил по городу, пока вдруг не заметил освещенное окно в домике Коти. Главный редактор «Джингл Таймс» нередко засиживалась за выпуском номера до самого утра. Животинка так загляделся на это окно, сияющее в темноте, что сам не заметил, как споткнулся о кочку и…

Трах-тарарах! Бум! Бряц! Бдыньк! Тыдыдыщ! Примерно так звучал бы каждый рыцарь, если бы упал. В ночной тишине звук был таким громким, что поднял из постели всех джингликов, но первой из своего домика выбежала, конечно, Котя. Иногда ночная работа позволяет увидеть сенсацию. Эту сенсацию она немедленно втащила к себе домой, а появившимся позже джингликам оставалось только лишь гадать, что же их разбудило.

– Ты чего это, Бедокур? – Котя рассмотрела рыцаря как следует. А тот был одет в доспехи из металлической бочки, которая явно раньше хранила в себе какие-то Ванины инструменты и пахла машинным маслом. На коленях у него были крышки от старых кастрюль, привязанные резинками, а в шлеме Котя узнала дуршлаг, с помощью которого не далее как вечером Манюня сливала воду из кастрюли с макаронами. Все промежутки между частями доспехов были тщательно укутаны фольгой, очевидно, тоже стащенной с Манюниной кухни. От падения фольга, разумеется, порвалась и теперь висела живописными серебряными клочьями.