Людмила Одинцова - Приключения Пуха на Земле и в Космосе

Подвела меня обычная невнимательность. Я отрабатывал свободное парение с трамплина средней высоты. Это значит – забирался на Людин столик для занятий и шлепался с его края. То есть это сначала я просто шлепался, но постепенно научился легко планировать со стола и облетать всю комнату по периметру, или, если сказать проще, – вдоль стенок.

Я заходил уже на четвертый круг, когда почувствовал, что на меня смотрят. Девочка Люда пришла из школы на целых два часа раньше и теперь с восторгом и открытым ртом наблюдала за моими упражнениями! Я ляпнулся на пузо, закрыл глаза и ждал, что Люда испугается и закричит. А она ужасно обрадовалась, подхватила меня на руки, закружилась и запела:

– И никто не зна-а-а-ет, что наш Пушок лета-а-а-ет!

Вот что значит крепкая детская психика. Девочка Люда даже и не подумала сходить с ума, как Марковна. Не стала прятаться от меня и пить валидол, а обрадовалась. Она поставила меня на стол и стала подпихивать к краю:

– Ну, полетай еще немножко, ну, пожалуйста! Я девочкам из школы покажу! Они обзавидуются!

Но я слез, на всякий случай показал зубы и убежал на место спать. Слава – это приятно, но я никогда не мечтал о славе цирковой собачки.

Потом вернулась Девочка Ира. Младшая сестра побежала ее встречать с новостью:

– А наш Пушок умеет летать!

– Что ты с ним делала? – строго спросила Ира. – Не смей мучить собаку!

– Я не мучила, он сам летал, правда. Я захожу в комнату, а он летает.

Ира покрутила пальцем у виска и ушла переодеваться. У шестиклассников психика тоже достаточно крепкая.

Но Люда не угомонилась. Вечером она пристала к Маме, которая готовила план занятий на завтра. Мама преподавала в техникуме «дисциплину» (как она говорила) под странным названием «теор-мех». Я думаю, это что-то про шерсть, возможно, даже про собачью.

– Мама, наш Пушок умеет летать! – сказала Люда.

– Что ты говоришь? Оч-чень хорошо, – сказала Мама с неподдельным восторгом в голосе, не отрываясь от тетрадки.

– Ну мама же, он и вправду летает!

– Да, да, конечно, конечно, – сказала Мама.

И Девочка Люда пошла к Папе. Папа тоже преподавал в техникуме, только я не знаю, про какую шерсть. Он лежал на диване и читал газету, положив ее прямо на лицо.

– Папа! У меня такая новость! Наш Пушок умеет летать!

– Ах-хр-р-рррр, – сказал Папа.

На следующий день случилось несчастье. После школы, пока не вернулась сестра, Девочка Люда решила тоже поучиться летать. Я так думаю – людям летать не дано от природы, в отличие от собак. Хоть я и не встречал пока других летающих собак, но надеялся, что я в этой вселенной не одинок и обязательно найду братьев или сестер по полету.

В общем, Люда залезла на свой маленький столик и спрыгнула. Конечно, она не взлетела. Это я знал, что нужен особый настрой, просто так даже собака не полетит. А Девочка Люда не знала. Она забиралась на стол и прыгала. То размахивая руками, то с прискоком, то с поворотом.

Вдруг стол зашатался, и Люда упала. Столик был не очень высоким – всего-то меньше метра высотой. Я видел, что она не ударилась. Но тут подлый стол грохнулся – и ребром крышки прямо Люде на руку! Девочка сначала даже не заплакала. Я потом узнал – это называется «шок», когда человек так удивляется, что ничего не понимает и ничего не чувствует.

Ну, а потом начался рев! А дома – никого. Девочка Ира еще на занятиях, родители на работе. В таких случаях нужно срочно звонить в «скорую помощь». Только телефоном я пользоваться еще не научился. Что делать?! Девочка Люда ревела, а я метался по квартире. Нужно позвать кого-нибудь из взрослых! А дверь закрыта на ключ. Я поскребся у двери, потявкал, но куда там – Люда меня не слышала и не видела.

И я решился. Форточка в одном окне была приоткрыта, разбежаться и разлаяться – дело одной секунды. Я вылетел в окно, распахнув форточку носом. Во дворе никого не было, я набрал высоту и перемахнул через ворота. На улице пришлось приземлиться. Что теперь? Я знал, что где-то тут недалеко Папина-Мамина работа, но где? Куда бежать? И я побежал в школу. Пару раз я там был, когда Папа брал меня с собой встречать Девочку Иру вечером после литературного кружка.

До школы было четыре квартала, мне показалось, я их пролетел – так быстро я бежал. Очень может быть, что иногда я взлетывал, только низенько-низенько, чтобы не привлекать к себе внимания прохожих.